Беспечность волхвов. Часть 2
Шрифт:
– Это не моя газета. Я вообще не читаю газет.
Его собеседник иронично усмехнулся:
– Конечно, конечно. Как я только мог подумать? У месье совсем иные взгляды и жизненная позиция. Только проявить открыто свои взгляды месье опасается. Или я неправ?
Морис услышал откровенную издевку в голосе непрошеного гостя, и это его начало бесить. Этот конфликт на ровном месте из пустяка грозил перерасти в скандал. Требовалось прекратить этот неуместный и бестолковый разговор побыстрее и без дополнительных эксцессов. Ревиаль встал со своего места, сунул под чашку купюру и посмотрел в упор на своего собеседника:
– Отчего же. Мне совершенно нечего опасаться. Пойдемте, я присоединяюсь к вам.
У незнакомца отвисла челюсть. Все говорило
– Это другое дело, месье. Это другое дело. Мы, французы, должны вместе бороться за свои права. Если мы настоящие французы, а не эмигрантское отребье.
Морис остановился и изучающе посмотрел в лицо своему новому товарищу. Тот тоже остановился и недоуменно воззрился на Ревиаля:
– Что, месье? Что-то не так? Вы сочувствуете этим арабским крысам, которые заполонили Францию?
Несколько секунд Ревиаль пристально всматривался в лицо своего спутника, а затем пробурчал:
– Нет, не сочувствую. Просто хотел понять, совпадают ли наши представления о настоящих французах.
Его собеседник дерзко задрал подбородок вверх.
– Ну и как? Совпадают?
Морис неопределенно поморщился.
– Вроде да.
Ревиаль шел, пытаясь придерживаться темпа шествия, в которое он влился. Его новый товарищ без умолку молол какую-то чепуху. Морис время от времени согласно кивал ему головой. Эта трескотня действовала на нервы. Но в ней был и положительный момент. Ревиаль переключился с собственных тревог на тревоги общенациональные: «Настоящие французы. Интересно, каково было здесь отношение к русским эмигрантам после российского мятежа семнадцатого года? Такое же, как к мигрантам, которые сейчас бежали от ужасов войны из своих стран? Лишние рты. Правда, из России бежали тогда люди образованные, с хорошими специальностями. Ну, какие, к черту, хорошие специальности? Инженеров бежало мало, в основном бежали военные. Тогда, после Первой мировой войны, Франции нужно было прокормить своих военных, а тут еще и чужие рты понаехали. Как это говорил дед? Сытый голодного не разумеет. Интересно, а этот мой новый знакомый, он точно настоящий француз или тоже эмигрант в каком-то поколении? Спросить его? Нет, не стоит. Опять погрязнем в этой бестолковщине, увязнем в болоте пустой говорильни. Достаточно той ахинеи, которую он несет. Буду делать вид, что слушаю. Мне сейчас главное надо понять – что мне самому дальше делать».
Шествие
Взгляд Ревиаля блуждал по спинам идущих впереди него людей. Рефреном в голове назойливо звучал голос его спутника:
– Наша сила в единстве…
Под это незатейливое сопровождение Ревиаль погрузился в собственные мысли: «А что, собственно говоря, делать? Мой начальник просто транслировал мнение высшего руководства. Значит, апеллировать наверх бессмысленно. А если попробовать?.. Попробовать? Как?.. Ерунда! Замкнутый круг. Хорошо, посмотрим на все это с другого бока. Если назначили официальное расследование, то мне ведь наверняка дадут высказаться, в конце концов. Дадут высказаться и потом вышибут с треском! Но почему сразу вышибут? Я ничего не нарушил. Служебные инструкции и распоряжения соблюдал. Себе в карман лишнего евро цента не положил. Разберутся! Похоже, уже разобрались, если объявили мне об этом открыто и без стеснения».
В сознание Мориса ворвались два уверенных женских голоса у него из-за спины:
– Биткоин и только биткоин.
– А как быть с поправками к директиве ЕС 2015/849, принятыми в конце мая прошлого года?
– Я тебя умоляю. Они нас опять хотят загнать в общее стойло. Сначала говорят, покажите, что у вас в карманах, и тут же нам заявляют, что мы можем и должны платить больше за энергоносители.
Морис непроизвольно оглянулся и посмотрел на говоривших. Ничего особенного в обеих женщинах не было. Две обычные парижанки средних лет. Ревиаль с удивлением отметил: «А они обе неплохо подкованы в отношении криптовалют. А говорят, что занятие финансами противопоказано женщинам. Но ведь именно эту задачу нам ставили как главную для поиска. Может, в этом мое главное упущение по службе, а финансовые нарушения просто предлог? Если так, то мое дело плохо. Вышибут как не справившегося с задачей. Формулировка о финансовых нарушениях лишь отличный повод для создания комплекса вины. Не отмоешься… Может, еще не поздно развернуть лыжи? Надо познакомиться с дамочками. Хоть какая-то будет польза от этого безумного шествия».
Ревиаль обернулся и подождал, когда с ним поравняются женщины.
– Прошу прощения, меня заинтересовал ваш разговор о биткоинах.
Женщины неприязненно и брезгливо воззрились на Мориса и молча продолжили свое неспешное движение, обдав его презрением. Они были примерно одного роста и возраста. Худощавые, со спортивными фигурами, довольно привлекательными лицами. Ближняя к Морису была в полосатой футболке навыпуск и белых укороченных брюках. На ее подруге была легкая блузка лимонного цвета и цветастая юбка ниже колен. Надо отметить, что при всей простоте их наряды отлично гармонировали с их лицами. Футболка – с точеным профилем и слегка вздернутым носиком ближайшей к Морису шатенки, желтая блузка – с чувственными губами слегка открытого ротика блондинки. Болтливый спутник Мориса оглянулся на него, досадливо поморщился и ускоренно двинулся вперед в поисках новой жертвы для своих нравоучений. Морис вздохнул и виновато продолжил, обращаясь к женщинам:
– Вы не подумайте ничего плохого, мой интерес лежит сугубо в плоскости криптовалют.
Шатенка взяла свою собеседницу под руку и, глядя мимо Мориса, с долей презрения и досады произнесла:
– Именно это и вызывает подозрение.
Морис смутился и промычал:
– Я не очень понимаю, что… в чем я виноват.
Блондинка, не глядя на Мориса, пояснила:
– А что тут непонятного? О криптовалютах мы можем и между собой, без вас поговорить. А вот наши консультации по финансовым вопросам платные. В вашем возрасте, месье, пора бы знать, что мужчины должны находить более приятные темы для общения с дамами, а не заявлять с порога… – она скорчила недовольную гримасу, – «привет, синий чулок».
Ревиаль потрясенно захлопал глазами:
– Я ни в коей мере… Извините. Я даже не думал!
Шатенка холодно отреагировала:
– А иногда не вредно думать.
Морис окончательно растерялся. Он чувствовал себя униженным и втоптанным в грязь. Женщины с независимым видом дефилировали рядом. Профессиональное чутье разведчика подсказывало Ревиалю, что, прежде чем ретироваться, стоит предпринять последнюю попытку сделать что-то, чтобы не потерять лицо хотя бы в собственных глазах.
– Я не хотел вас обидеть. Вы обе довольно привлекательные дамы. Просто мне показалось, что общение с вами будет более интересным, чем с моим занудливым спутником. Прошу меня извинить за мою неуклюжесть.
Стоящая рядом с Морисом шатенка поморщилась:
– Ну у вас и комплименты, месье. На грани хамства в общественном транспорте. Где вы таких набрались-то?
Морис оторопело напряг мозг, чтобы, по крайней мере, выйти с достоинством из сложившейся ситуации.
– Прошу прощения. Я опять что-то не то ляпнул? Я готов загладить свои оплошности. Вы только прикажите.
Женщины с интересом воззрились на Ревиаля. Морис, ободренный их взглядами, попытался использовать выпавший шанс, чтобы переломить ситуацию в свою пользу:
– Позвольте представиться. Морис Ревиаль. Мне бы хотелось искупить свою вину, если вы не против.
Из-за плеча шатенки выглянуло лицо блондинки, на котором читалось любопытство:
– Мы не против. Меня зовут Софи, а мою подругу Элиза.
Элиза недовольно поежилась, заявив:
– Я и сама могу представиться. – Она повернула к Морису голову с холодным выражением на лице и насмешливыми искрами в глазах: – Элиза.