Беспощадная истина
Шрифт:
Я повернулся к залу и победоносно поднял руки, наслаждаясь похвалой и преклонением перед собой. Затем я продемонстрировал чувство собственного достоинства: я опустился на колени, приложил лоб к канвасу и отдал дань уважения Аллаху, совершив короткую молитву.
В глубине души я знал, что если бы Бруно дрался со мной в этом поединке с таким же настроем, с каким он делал это в первом бою, то я бы ни за что не победил его. Поэтому я встал и прошел в его угол, где он сидел на табурете и его утешала жена. Я погладил его по голове и поцеловал его в щеку.
В тот вечер я устроил в своем
Спустя шесть дней после боя я решил отбросить свою скромность. Я должен был драться с Брюсом Селдоном за его чемпионский пояс [216] .
– Полагаю, что я заслуживаю гораздо больше, чем тридцать миллионов, и я не думаю, что получил все, на что имею право, – заявил я прессе. – У меня есть дети, о которых я должен заботиться. Никого не будет волновать, если мои дети будут голодать или сидеть на пособии. Никто ведь не придет ко мне, чтобы дать мне подачку, и не скажет: «Ты великий чемпион, мы все в долгу перед тобой».
216
Речь идет о чемпионском титуле Всемирной боксерской ассоциации.
Я снова был чемпионом, и это означало, что я стал еще более лакомой целью для аферистов, дешевых мошенников, вероломных женщин и обманщиков всех сортов. Мне трудно представить себе, какую кучу денег моей управленческой команде приходилось тратить на то, чтобы держать от меня подальше различного рода ловкачей и адвокатов, навязывающих свои услуги. Рори и Джон Хорн обычно уходили чуть раньше меня из спортзала, Джонни Tocco отлавливали девушек, которые дожидались меня. Они знали, что стоит только мне поймать взгляд одной из них, я бы сказал: «Поехали!» – и мой режим тренировки был бы сорван.
– Чего вам надо от Майка? – спрашивал Рори у девушек. – Если бы он вам действительно был небезразличен, вас бы здесь не было.
И они давали девушкам немного денег только за то, чтобы те ушли и дали мне спокойно тренироваться дальше.
Моя помощница Латондиа держала под контролем всех психов и мошенников, которые добивались от меня денег. Она платила направо и налево тем, кто подъезжал к офису в инвалидных колясках в гипсе и со справками от врачей и утверждал, что я каким-то образом несу ответственность за их несчастья. Работники в моем доме «падали» с лестницы и подавали иски. Женщины в лимузинах и норковых пальто часами ожидали в надежде, когда я появлюсь в офисе.
Время от времени у меня возникали конфликты, когда я выбирался из лагеря и напивался, поэтому часть денег уходила на Фонд непредвиденных последствий пьянства.
Ярким примером является случай, который произошел через несколько недель после поединка с Бруно. Я гулял в Чикаго в ночном клубе своего приятеля Леонарда. Я расслаблялся в офисе Леонарда рядом с VIP-зоной вместе с Энтони и парочкой других друзей, когда одна сумасшедшая леди в мини-юбке и с большими сиськами пожелала встретиться со мной. Они привели ее в офис, и мы с ней немного потискались.
– Я хочу тебя, – сказал я ей.
Это был моя манера. Как всегда, я был черным Рудольфом Валентино [217] , он же чмошник.
Она возбудилась, и Энтони с ребятами вышли из комнаты в VIP-зону. Я вначале поставил ей небольшой засос на шею, но когда узнал, что она из Индианы, я просто прогнал ее. В буквальном смысле этого слова. Я дал ей пинка под зад. Я выпроводил ее из офиса, и она ушла. Энтони, а это было его работой, не заметил, чтобы она нервничала или как-то еще проявляла себя.
217
Рудольф Валентино (1895–1926) – американский танцор и киноактер итальянского происхождения; считался воплощением мужской красоты.
На следующий день Леонарду позвонил парень той девушки и сказал:
– Моя подружка передала мне, что Майк Тайсон приставал к ней в вашем клубе вчера вечером. Она написала заявление в полицию.
Это было паршиво. Я все еще был на испытательном сроке штата Индиана. Если бы я только ущипнул девчонку за зад, судья Гиффорд могла упечь мою задницу обратно в тюрьму еще на девять лет.
Леонард со своим приятелем, крупным предпринимателем, занимавшимся незаконной наркотой, изменяющей сознание, поехали в Индиану встретиться с этой девицей. Она сказала им, что я укусил ее за шею и попытался дотронуться до ее половых органов.
Леонард сразу же осознал, что нам совершенно не нужна новая ситуация «а он сказал, а она сказала». И он понимал, что ее интересует лишь то, как бы отхватить от моих денег приличный ломоть.
– Нам не нужны проблемы, – сказал он. – Сколько тебе надо?
– Вот здесь лежат десять штук, – предложил его приятель-предприниматель.
– Десять штук?! Я хочу десять миллионов, – сообщила им девица.
– Десять миллионов?! – заржал Леонард. – Что же он сделал? Отпорол твою киску и забрал ее с собой? Мы об этом еще поговорим.
К тому моменту, когда Леонард вернулся по скоростной автостраде в Чикаго, эта история уже была во всех новостях: девица сообщила ее журналистам, как только они уехали.
Они развернулись и поехали опять к ней. У нее дома уже был адвокат за четверть доллара, какой-то парень в дешевом костюме с закатанными рукавами. Он был непреклонен в желании получить десять миллионов.
Леонард с приятелем вернулся в Чикаго. Он пытался выработать тактику действий, когда ему позвонил друг этой девицы, который был уже знаком Леонарду.
– Знаете, что с этой женщиной все было в порядке, – сказал он. – В тот вечер мы вместе ехали обратно, и она совершенно не сердилась на то, что сделал Майк.
Леонард понял, что тот не скотина, и попросил его сделать одно доброе дело. Друг этой девицы оказался трусоватым малым. Он усадил свою подругу в лимузин и повез ее в Чикаго, чтобы изложить всю историю на пресс-конференции, которую созвал Леонард. Леонард встретил их на полпути, переговорил с девицей, а затем трахнул ее на заднем сиденье лимузина.