Беспощадные клятвы

Джеймс М. Р.

При этой мысли по позвоночнику пробегает дрожь. Финн сказал, что будет меня оберегать, напоминаю я себе, но не знаю, понимает ли Финн, насколько опасен Матвей. Я думаю, не стоило ли мне рассказать Финну о том, что сделал Матвей, не стоило ли рассказать о случившемся подробнее, чем просто сказать, что он вышел за рамки дозволенного и что он напугал меня. Но если Финн и короли расследуют деятельность Матвея в городе, они наверняка знают, что он за человек.

Финн сказал, чтобы я не ждала долго. Я работаю сегодня

вечером, а потом отдыхаю следующие два дня. Мой желудок сжимается при мысли о том, что сегодня вечером я узнаю номер Матвея и позвоню ему, но я говорю себе, что нет смысла откладывать это. Чем раньше все начнется, тем быстрее все закончится.

Мне трудно сосредоточиться на работе, но я заставляю себя это делать, не желая, чтобы кто-то из моих клиентов или, не дай бог, Николай, понял, что что-то не так. Меньше всего мне сейчас хочется иметь дело с вопросами от Николая.

Узнать номер достаточно просто. Сегодня в приемной работает Кэлли, и я говорю ей, что мне нужно просмотреть дело клиента. Я нахожу Матвея Котова за считанные секунды, он помечен как ограниченный в доступе, повторное обращение запрещено, и записываю номер, который он дал.

Легко. Самое сложное — довести дело до конца, что и произошло. Сидя на кровати несколько часов спустя, с влажными волосами, распущенными по плечам после душа, закутанная в свой любимый хорошо поношенный мягкий халат, я смотрю на липкую записку, на которой написала номер, и на свой мобильный телефон и делаю глубокий вдох.

Финн обещал мне защиту. Я повторяю это в голове, когда беру телефон, сглатывая страх, который застыл в глубине моего живота, воспоминания о том, как все прошло той ночью в "Пепельной розе", все еще присутствуют в моем сознании. Безопаснее всего было бы сбросить номер и сказать Финну, что я передумала работать. Но за то, что он предлагает…

Я набираю номер, не успев остановиться, и жду, пока Матвей ответит.

— Алло? — Его голос глубокий, с густым акцентом, и на мгновение я не могу говорить, вспоминая, как этот голос звучал, насмехаясь надо мной в комнате в "Розе".

— Это Аша, — говорю я как можно увереннее, не желая, чтобы он услышал дрожь за этими словами. — Из…

— Я помню тебя. — Даже в этих словах прозвучал намек на угрозу. — Твой босс отказался позволить мне увидеть тебя снова. Он сказал тебе, что я звонил?

— Сказал. И про отказ. — Я тяжело сглатываю, отчаянно пытаясь удержать верх в этом деле. — Я звоню, чтобы договориться с тобой наедине.

— О? — Матвей произносит это почти с сарказмом. — Действуешь за спиной своего босса, да? И я полагаю, ты собираешься взять с меня больше, чем взяли бы в "Розе", за удовольствие от твоей частной компании? — Он усмехается. — Шлюхи так предсказуемы.

Мне приходится сдерживать каждый едкий выпад, который я хочу произнести в ответ, чтобы сохранить приятный голос, не обращать внимания на это абсолютное дерьмо, которое, как я знаю, является лишь началом того, с чем мне придется иметь дело, когда дело дойдет до этого

мужчины.

— Нет, на самом деле я не планировала брать больше, чем моя обычная плата. Я подумала, что ты предпочтешь продолжить это соглашение вне ограничений "Розы". — На последнем слове мой голос напрягается, и холодный страх пробирается по позвоночнику. Я ненадолго закрываю глаза, радуясь, что этот разговор происходит по телефону, а не при личной встрече.

— О, я бы очень хотел этого, Девочка. — Голос Матвея теперь звучит как низкое, опасное мурлыканье, в нем явно слышится удовольствие. — Ты понимаешь, что будешь делать то, что я захочу, да? Я не из тех, кто любит подчиняться женским удовольствиям. Мы продолжим с того места, на котором остановились, когда нас так грубо прервали.

Я знаю, что он хочет сказать. И я знаю, что он не собирается рассматривать идеи о правилах и стоп-словах. Если все зайдет слишком далеко, мне придется полагаться на защиту Финна, чтобы сохранить себя хотя бы живой.

Именно тогда я понимаю, что мне нужно, чтобы Финн послал кого-то, кроме себя, прикрывать мою спину. Профессионал или нет, но Финн испытывает ко мне чувства, выходящие за рамки этой работы, и я не могу доверять ему в том, что он не позволит этим чувствам встать на пути моих. Мы должны сделать это отдельно, как бы трудно мне ни было убедить его в этом.

— Думаю, я хорошо понимаю, чего ты хочешь, — говорю я Матвею ровным голосом. — Когда бы ты хотел встретиться? И где? Следующие два вечера у меня свободны, если тебя это устроит…

— Нетерпеливый котик, не так ли? Так хочется, чтобы моя твердая рука поставила тебя на место. — Его голос густеет, наполняясь возбужденным вожделением, от которого у меня мурашки по коже. — Тогда завтра вечером. В более уединенном месте. Я пришлю тебе адрес.

Я тяжело сглатываю, киваю, но потом вспоминаю, что он меня не видит.

— Тогда завтра вечером. Я жду деньги вперед, как и в" Розе", — напомнила я ему. — И я возьму с собой человека. Телохранителя.

Матвей фыркнул.

— Если тебе от этого легче, то, конечно, девонька. И не волнуйся. Ты увидишь свой конверт с деньгами раньше, чем я прикоснусь к тебе. Я знаю, как платить своим шлюхам.

— Тогда завтра в десять вечера. — Сердце замирает в горле, меня тошнит, но я напоминаю себе о вознаграждении. Об абсолютной свободе, которой я смогу наслаждаться, если больше не будет причин беспокоиться о деньгах. — Тогда до встречи.

— До встречи, Девочка.

Телефон отключается, но последние слова повисают в воздухе, наполненные предчувствием. Я не знаю, смеяться мне или плакать, я ужасно боюсь снова встретиться с ним, но это почти смешно, как легко это было сделать, как этот человек настолько чертовски полон себя, что даже не подумал о том, что мой телохранитель может быть кем-то, кто шпионит за ним… или использует меня, чтобы шпионить. Я понимаю, что имел в виду Николай, когда назвал Матвея безрассудным, но он также самонадеян и явно считает себя непобедимым.