Беспощадные клятвы
Шрифт:
— Нам не нужно об этом говорить. — Ее голос ровный, отрывистый. — Тебя это не касается.
Я чувствую вспышку неконтролируемого гнева, досаду на то, что она не хочет со мной разговаривать.
— Мы работаем вместе, Аша. Это моя забота, если с тобой не все в порядке. Если что-то случилось… — Я вытесняю из головы слова Матвея, которые он сказал, когда мы уезжали, и то, как это меня разозлило. Сейчас мне нужно думать о ней, о том, что она может чувствовать, но она делает это с таким же трудом. Ее губы сжимаются, истончаясь, и я понимаю, что мне будет трудно вытянуть из нее хоть что-то.
— Я выполнила свою работу. Это все, что тебе нужно знать. Он не сказал ничего полезного, так что я вернусь еще раз, но, думаю, пройдет несколько сеансов, прежде чем он проникнется ко мне доверием, и я смогу спрашивать о многом, не показавшись подозрительной. — Она приподнимает одну бровь, ее взгляд остается ровным, когда она смотрит на меня. — Этого достаточно для вас, мистер О'Салливан?
— О, черт возьми, Аша! — Я бросаю на нее взгляд, и использование моей фамилии становится последней каплей, которая выводит меня из равновесия. — Тебе не нужно играть со мной в эти игры. Ты можешь просто поговорить со мной. Ты можешь рассказать мне, что случилось…
— Нет, я не могу. — Она наклоняет подбородок вверх, выпуская медленный вздох. — Я не буду подробно описывать, что я делала с Матвеем, так как потому, что он все еще мой клиент, так и потому, что лично я не хочу снова в это вдаваться. Когда у меня появится что-то, имеющее отношение к тому, что ты от меня хочешь, я поделюсь этим. Хорошо? Нам не нужно продолжать говорить об этом.
Аша делает паузу и смотрит на меня, пока я пытаюсь взять свои эмоции под контроль, чтобы придумать, как вести этот разговор рационально.
— Игры, как ты выразился, — это то, как я поддерживаю порядок в своей жизни, — спокойно говорит она. — А сейчас я собираюсь пойти домой. Я очень устала. В то же время, в том же месте на следующей неделе.
Она поворачивается, чтобы уйти, а я ненадолго закрываю глаза, борясь с эмоциями.
— Аша, давай я подвезу тебя домой. Ты не должна возвращаться одна…
— Нет. — Ее тон ровный, слово резко завершено. — Я не хочу, чтобы ты знал, где я живу. Моя личная жизнь очень важна.
— Я не позволю тебе просто сесть в такси и поехать домой одной! — Я смотрю на нее, с трудом сдерживая разочарованный вздох. — Ты только что провела время с человеком, которого и моя организация, и Николай отметили, как опасного, с тем, кого ты сама не хотела больше видеть, потому что он тебя расстроил, и ты хочешь просто пойти домой без того, чтобы кто-то проверил и убедился…
— Это мой дом, Финн! — взрывается она, поворачиваясь ко мне лицом, ее глаза сужаются. — Если я не могу чувствовать себя там в безопасности, то я могу с тем же успехом бросить все, уехать из города и начать все с чистого листа. Я не собираюсь просто так говорить тебе, где я живу, и не собираюсь позволять, чтобы меня заставляли бояться возвращаться домой. — Аша разворачивается на пятках и начинает возвращаться к такси, которое она попросила подождать. Мне хочется схватить ее за локоть, оттащить назад и заставить выслушать меня, но я точно знаю, как она разозлится, если я это сделаю. Это будет некрасиво, это уж точно.
— Аша… — все равно зову я ее, и она ненадолго замирает на полпути между мной и машиной. — Я пытаюсь защитить тебя. Я…
— Я не твоя проблема, Финн. — Она не смотрит на меня, когда говорит это, ее плечи напрягаются, а затем она шагает к ожидающей машине, не говоря больше ни слова.
Я смотрю ей вслед, пока она садится в такси, и в голове у меня снова и снова прокручивается решение, что делать. Она явно хочет уединиться, но я не могу смириться с тем, что позволю ей уехать, не будучи уверенным, что она благополучно доберется до дома. Я никогда не смогу смириться с тем, что с ней что-то случится — не только потому, что я ответственен за ее назначение на эту работу.
Все, что я видел о ней, говорит о том, что она жесткая, независимая и упрямая, но есть в ней что-то такое, что заставляет меня хотеть защитить ее… позаботиться о ней, как бы я ни знал, что она будет против этого.
К черту. Я перекидываю ногу через байк, прежде чем успеваю остановить себя, прежде чем такси успевает уехать слишком далеко, завожу мотор и выезжаю на дорогу, следуя за машиной. Может, она и не захотела ехать со мной, но я, черт возьми, могу проследить за ней и убедиться, что она благополучно добралась до своего дома.
Она оказалась в этой ситуации из-за меня. Потому что я решил, что она — лучший способ получить то, что нам нужно, не подвергая жизни опасности.
Теперь я не так уверен в том, что она может оказаться не в опасности. И я не позволю, чтобы с ней что-то случилось.
13
АША
Мне удается сдержать слезы, пока такси не высаживает меня. Когда я выхожу из машины, мне на долю секунды кажется, что я слышу звук мотоциклетного мотора. Я оборачиваюсь и смотрю на темную улицу в поисках хоть какого-нибудь признака того, что за мной едет мотоцикл, но ничего не видно. Только огни транспорта с главной дороги, а затем низкая темнота моей.
Я сжимаю в пальцах ключи, пока иду к своему зданию, внутренне проклиная Финна за то, что он заставил меня волноваться. Я знаю, что его сердце было в хорошем месте, он попросил меня сделать эту работу, а его работа — охрана "Королей". Логично, что он будет беспокоиться о том, чтобы я добралась до дома в целости и сохранности, и захочет проследить за мной, чтобы ничего не случилось. Если бы я ему позволила он бы, наверное, проследил за мной до самой моей квартиры. А потом…
Мои глаза закрываются лишь на мгновение, когда я ввожу код, чтобы открыть внешнюю дверь, проскальзываю в пахнущий соснами холл своего многоквартирного дома и направляюсь к лестнице. После сеанса с Матвеем я не хочу, чтобы ко мне прикасались, но почему-то мысль о том, что это Финн прикоснется ко мне, воспринимается по-другому. Это даже не обязательно должно быть сексуальным. Я чувствую, без тени сомнения, что если бы я попросила его лечь со мной в постель и обнять меня, пока я засыпаю, он бы сделал это, даже если бы это означало, что он проведет всю ночь, желая меня, и при этом ничего не произойдет.
Именно такие вещи могут заставить тебя влюбиться в него, думаю я, заходя в свою квартиру и запирая за собой дверь на тройной замок, бросая ключи на стойку и раздумывая над тем, что бы выпить. Но все, чего я действительно хочу, это принять душ и лечь в постель, и не успеваю я дойти до ванной, как чувствую, что на глаза наворачиваются слезы.
Я плотно закрываю глаза, пытаясь сдержать их, обхватываю себя руками, как будто могу физически загнать эмоции глубже и запереть их, но, конечно, не могу. Все, что я заставляла себя не чувствовать, пока делала то, что хотел от меня Матвей, выплескивается наружу, и я впиваюсь зубами в нижнюю губу, нащупывая край прилавка, чтобы ухватиться за него, и начинаю плакать.