Беспощадные клятвы
Шрифт:
— Я… — Его глаза расширились, и я впервые заметила, какой у него полный рот, мягкий на его глубоко загорелом лице, а буйство черных кудрей стало еще более беспорядочным, когда он провел по ним рукой.
Я отступила назад, прислонившись к кирпичной стене, и подняла на него брови.
— Тебе придется подойти за ним, если ты хочешь его получить, именинник. — Я подмигнула ему, и когда мой взгляд встретился с его взглядом, у меня возникло внезапное, странное чувство, что то, что он выберет, что-то изменит. Если он, заикаясь убежит это было бы все. Но если он найдет в себе смелость…
Было очевидно, что ему потребовалось приложить некоторые усилия, чтобы найти в себе эту смелость. Он тяжело сглотнул, его горло заметно подрагивало, когда он смотрел на меня, прислонившуюся к стене, а затем, словно боясь, что передумает, если будет думать об этом слишком долго, он в три быстрых шага преодолел расстояние между нами, запустив руку в мои волосы и целуя меня, как человек, который хотел прижаться к моим губам больше, чем дышать.
Меня никогда так не целовали. Это недолжно было быть романтично стоя на заднем дворе стриптиз-клуба в одном из мрачных районов города, пустая бутылка Absolut трется о носок моих сандалий, а мусорный бак находится на расстоянии вытянутой руки. Это должно было казаться грязным, пошлым и неправильным, но, судя по тому, как он меня поцеловал, было неважно, где мы находимся, там или на тропическом пляже, ощущения были бы одинаковыми.
— Скажи мне свое имя, — прошептал он мне в губы, но это не было требованием. Это была просьба, молитва, шепот желания, который пронесся сквозь меня и заставил забыть обо всем, кроме того, как сильно я вдруг захотела его, хотя еще несколько минут назад я даже не знала, кто он такой.
Я никому в клубе не говорила своего настоящего имени. Мой босс знал его из-за бумажной работы, но ему было лучше не использовать его. Больше никто — ни вышибалы, ни другие танцовщицы, ни мой лучший друг по работе, который обслуживал бар, — не знал моего настоящего имени. Я была Гарнет, и не более того. Но когда его пальцы запутались в моих волосах, а руки обхватили черную кожаную жилетку, в которую он был одет, и притянули его ближе, а его губы снова приникли к моим, я прошептала это ему в губы.
Я пригласила его с собой домой. Секс на день рождения, — поддразнила я его, когда мы зашли в обшарпанную квартиру, которую я делила с девушкой, найденной на онлайн-объявлении, но это было нечто большее. Я поняла это с того момента, как он помог мне раздеться, руками и ртом проделывая путь по мне, словно поклоняясь мне, а когда я перевернула его на спину и вернула услугу, он издал такие звуки, каких я никогда раньше не слышала от мужчины. Это было наслаждение, сырое, ни от кого из нас не сдерживаемое, и я не была уверена, что он сделал со мной. Я сказала ему об этом, когда мы закончили, и его щеки снова покраснели, когда он пришел в себя и осознал, насколько диким это было.
Я почти решила, что он мог быть девственником, и спросила его об этом. Я была с ним откровенна до предела, как будто надеялась, что смогу прогнать его, отпугнуть, потому что сладость всего этого и то, что я чувствовала от него, пугали его. Казалось, он не принадлежал к той толпе, с которой бегал, не принадлежал к тому мрачному миру, который занимали я и его друзья, и это вызывало у меня подозрения. В этом было что-то большее, я была уверена.
Джейми уверял меня, что он не был девственником, хотя и признался, что до меня у него было не так много женщин. Это была субботняя ночь, когда он оказался в моей постели, следующие три дня у меня были свободны, и он покинул мою квартиру только в среду утром. К тому времени я уже знала, как он оказался в банде байкеров, в которой состоял, это произошло благодаря его брату, который вырастил Джейми и втянул его в банду по доверенности. Джейми это не очень нравилось: он не любил насилие и ему не нравились многие тактические приемы, которые банда применяла к другим. Тем не менее ему нравилось работать с машинами и мотоциклами, и уйти было нельзя.
Я знаю, что это было так, потому что со временем я попыталась.
***
Вода в душе становится холодной, вырывая меня из воспоминаний, а грудь болит так, будто я получила физический удар. Я чувствую, как опухло мое лицо, как заложен нос, как болит челюсть от сильного сжатия, и думаю, как долго я плакала. Как давно я погрузилась в воспоминания многолетней давности, воспоминания, которые чаще всего удается запрятать подальше.
Мне говорили, что процесс горевания должен быть исцеляющим. Время должно что-то лечить, но все это кажется свежим, каждый раз, когда я позволяю себе думать об этом, о нем. Поэтому я просто не делаю этого.
Я уехала из Сент-Луиса. Я оставила все это: нашу квартиру, все наши маленькие места, куда мы ходили вместе снова и снова, его могилу. Я ушла от всего этого, переименовала себя и начала другую жизнь.
Но мне никак не удается вырваться из этого чертова преступного мира мафии, Братвы и банд, которые, кажется, намерены проникнуть в мою жизнь, что бы я ни делала. Джейми хотел выбраться, и я хотела выбраться для нас, но без него было слишком легко оставаться с тем, что я знала. Если бы не Николай, заинтересовавшийся мной в клубе, где он увидел, как я танцую, возможно, я не была бы там, где я сейчас.
Деньги, напоминаю я себе, когда выхожу и вытираюсь, избегая смотреть на себя в зеркало. С деньгами, которые я зарабатываю на этой работе, а мне платят двойную зарплату, по сути, плюс бонус, и с теми, что я все еще зарабатываю во время ночей в клубе, я, наконец, смогу оставить все это в прошлом. Возможно, я смогу уйти от всего этого дерьма навсегда и дать себе достаточно пространства, чтобы начать новую жизнь.
Новое имя, новый дом, новый город. Шанс открыть себя заново.
Единственная сложность во всем этом — Финн. Он заставляет меня чувствовать то, что я похоронила все эти годы назад, вместе с единственным мужчиной, которого я когда-либо по-настоящему любила. Если я впущу их, если впущу его, то просто повторю прошлое заново.
Если я и позволю себе снова полюбить кого-то, а это чертовски важно, то это не будет другой мужчина, одетый в кожу и разъезжающий на мотоцикле. Человек, который работает на то, что по сути является просто большей, более богатой и лучше организованной бандой, человек, чья жизнь — это принуждение и насилие.
Это может закончиться только тем, что я снова потеряю кого-то, кто мне дорог. Через месяц, через год, через пять лет это настигнет его. Это всегда, черт возьми, происходит. Брат Джейми тоже мертв, я знаю, потому что еще несколько лет после отъезда проверяла некрологи остальных членов банды, которых я хорошо знала. Как и двое его лучших друзей. Еще несколько сидят в тюрьме. Быть в этой жизни, действительно быть в ней, а не просто жить на окраине и подрабатывать танцовщицей или эскортом, значит, в конце концов, оказаться за решеткой или быть убитым.