Беспощадный. Не русские идут
Шрифт:
– Какая жена, какому мужу?
Наталья засмеялась.
– Поняла, проехали. До мужа тебе ещё далеко. Я сама попробую уговорить начальника.
– Вряд ли на него подействуют твои чары, – буркнул Мирослав, теряя настроение.
– Ты возражаешь?
– При чём тут мои возражения?
– Мне кажется, ты нервничаешь.
– Это только кажется. – Он отвернулся и направился к лагерю, обходя камни и рытвины.
Наталья с улыбкой смотрела ему вслед. Ей нравилось поддразнивать геофизика, хотя он и не спешил раскрывать свои чувства.
Потом она перевела взгляд на Опухоль, и лицо девушки изменилось, стало строгим и сосредоточенным.
В глубине водяной горы зажглась зелёная звезда, стала изменять цвет и тускнеть, пока не погасла на фиолетовой «ноте».
Наталья прерывисто вздохнула, прижала кулачок к груди.
Возможно, появление звезды сопровождало какой-то процесс внутри горы, а возможно, и вообще не представляло никакой ценности, но ей почему-то показалось, что это был некий намёк на тайну, скрытую в глубинах водяного купола.
– Благодарю, богиня, – прошептала девушка.
Её предупреждали, что Ключ Храма Странствий почти недоступен одному человеку, им можно было овладеть только двоим – мужчине и женщине. Но рядом с ней не появилось мужчины, который смог бы повести её за собой, а Мирославу не хватало главного – решительности.
Наталья знала, что она ему нравится, и всё же дальше ни к чему не обязывающих шуток их отношения не развивались. Для геофизика она оставалась далеко не самой главной загадкой в жизни.
Звезда в глубине водяного купола разгорелась снова, мигнула и погасла окончательно, словно соглашаясь с оценкой девушки.
Она слабо улыбнулась. Лично ей Мирослав нравился, чего греха таить, но объяснять ему смысл происходящего не хотелось. До всего он должен был дойти сам.
На следующий день Наталье удалось поговорить с Веллером-Махно и убедить его, что эксперимент со взрывом необходим. Опухоль начала уменьшаться в размерах, и близился час, когда она вообще могла уйти под землю.
– Как вы собираетесь рассчитывать вектор взрыва? – спросил начальник экспедиции, озабоченный своими делами.
– Разве вы этого не делаете, когда расширяете шурфы или делаете градирни для анализа горных пород? – вопросом на вопрос ответила Наталья.
– Шурфы – одно дело, – почесал в затылке Борис Аркадьевич, – а Опухоль – другое. Ваш артефакт не стоит на месте, всё время плавает, перемещается, как вы его поймаете?
– Опустим взрывное устройство на тросе с вертолёта. Конечно, надо будет ухитриться поймать нужный момент, но мы справимся.
– Рисковать вертолётом не дам.
– Какой риск, о чём вы говорите? Мощность взрыва будет совсем маленькая, на пару килограммов тротила, к тому же он будет направленным. А без вертолёта мы и не подберёмся к Опухоли.
– Всё равно это риск.
– Не больше, чем обычный полёт над Опухолью.
Веллер-Махно поморщил лоб, поскрёб затылок, пребывая в нерешительности, потом заметил насмешливый блеск в глазах лётчицы и согласился.
– Ладно, рассчитывайте свой террористический акт, Химчук поможет. Когда будете готовы – скажете.
Мирослав, услышав новость от Натальи, опешил:
– Неужели тебе удалось убедить этого рогатого каменного идола?
– Как видишь. Почему рогатого?
– В институте он славится своим упрямством. Если упрётся рогом – с места не сдвинешь.
– Ему тоже хочется узнать, что там плавает внутри Опухоли.
– Ну, разве что. – Мирослав подозрительно посмотрел на девушку. – А может быть, ты его просто соблазнила?
– Дурак, – сказала Наталья, поворачиваясь к нему спиной и направляясь к вертолёту.
Мирослав дёрнул себя за мочку уха, догнал Наталью:
– Извини… больше не буду… честно.
Она не ответила. Залезла в кабину, захлопнула дверцу.
Он потоптался у холодного заиндевевшего бока вертолёта, понуро побрёл обратно.
Химчук, возившийся у контейнера с оборудованием, заметил его состояние.
– Снова поссорились, что ли?
– Как чёрт за язык дёргает, – признался геофизик.
– Не сваливай на чёрта, сам хорош. Как говорится: человек – сам пи…ц своего счастья. Аркадьич сказал, чтобы я помог вам рассчитать направленный взрыв.
– Я посчитаю, – вздохнул Мирослав, – вы проверите.
– Считай. И не обижай нашу птичку.
Кожухин невольно оглянулся на вертолёт.
– Её обидишь…
– Правильно, она серьёзная девица. Был бы я помоложе… – Химчук достал из контейнера рулон прорезиненной ткани, поволок к вертолёту.
Мирослав представил, как геолог обнимает Наталью, и ему сделалось нехорошо. Сердце заныло. Пришло желание загладить свою вину и вообще пересмотреть отношения с лётчицей, которая нравилась ему всё больше. Но повода не было, и он вернулся к своим делам.
Вертолёт с геологами улетел.
Геофизик сплавал с эскимосом Даней к Опухоли, снял показания приборов, понаблюдал за толщей воды внутри сверхкапли. «Костяной тетраэдр», который Наталья назвала Ключом какого-то Храма, не показывался, и Мирослав направился к лагерю, отчего-то злясь на артефакт, на водяной купол с его тайнами и вообще на весь мир.
До вечера он рассчитывал параметры взрыва, способного вырвать кусок Опухоли и вынести его за пределы горы.
Вернулись геологи, мрачные, неразговорчивые, перепачканные в грязи, побрели мыться, не отвечая на взгляды Кожухина.