Беспощадный. Не русские идут
Шрифт:
Тивел откинулся на спинку кресла, забавляясь ситуацией.
Рульин тоже застыл, лицо его набрякло кровью.
– И ты, Брут? – с иронией проговорил геарх. – Кто же вас купил, друг мой? Лорд Акум? Или сам Превышний?
– Я фс-сё раффно… – Челюсти свело, и начальник охраны замолчал, пытаясь доделать начатое.
Однако воля Тивела была сильнее. Он мог бы одним мысленным усилием остановить сердце этого человека, заставить его вырвать сердце у самого себя, застрелить своего телохранителя, а потом застрелиться,
– За всё надо платить, друг мой. Это закон. Особенно за предательство. Хотя, возможно, ты и не виноват в этом при существующих пси-технологиях. Кто-то меня опередил. Акум?
– Н-н-н… – попытался выговорить Рульин.
– Нет? Неужели всё-таки сам Арот Превышний? Где же вы с ним встретились?
Рульин не успел ответить.
Внезапно Реллик, готовый сражаться за хозяина – по первому впечатлению, в руке он держал тридцатизарядный «штейер», заряженный отравленными иглами, – отступил в сторону и направил оружие на Тивела.
К такому повороту событий геарх, сам не раз предававший друзей, готов не был. Он мог представить всё, что угодно, даже ракетно-ядерный удар по Аризонскому Центру Геократора, который вполне способен был нанести Арот. Но чтобы его предал баревр, которого он создал и вырастил, о таком чудовищном обмане жрец не подумал.
Реллик выстрелил!
Очередь игл, содержащих растительный яд из корней чарнара, перечеркнула кресло и человека, сидящего в нём. И хотя из тридцати игл в Тивела попала всего одна, ему пришлось переходить в мистическое «сатори» и драться в условиях двойной, а точнее, четверной атаки!
Первую атаку начал Реллик.
Вторую – яд в теле Тивела.
Третью – Рульин, освободившийся от «накидки» мышечного ступора.
Четвёртую атаку начал телохранитель Рульина, начавший стрелять из пистолета. Пули были разрывными, и первая же разнесла голову пилота, не успевшего ничего предпринять.
Рамана косо пошла вверх, к границе атмосферы.
Тивел исчез.
Опустился, не видимый никем, на пол, частью сознания ограничивая поражённую ядом зону на шее, а другой частью сознания приказал телохранителям стрелять друг в друга.
Рульин на мгновение замер, ворочая головой из стороны в сторону, как антенной радара. Неизвестно, каким образом, но ему удалось увидеть геарха. И он выстрелил.
Оружие в его руке пистолетом не являлось. Это был «излучатель боли», психотронный генератор, прозванный «припадком» и разработанный ещё во времена Лемурии. Получить его Рульин мог только от Арота, в арсенале Геократора такого оружия не было, а это означало, что запрограммировал магистра действительно Превышний.
И снова Тивелу пришлось сопротивляться двум противникам одновременно: Рульину и волновой «пуле», ударившей по сознанию, как дубина по голове, заставившей нервную систему «искрить и дёргаться», а потом «бежать во все стороны сразу».
Боль
Реллик и телохранитель Рульина упали, расстреляв друг друга.
Рамана повернулась боком к солнцу, и Тивел мысленным усилием остановил аппарат.
С минуту он сидел на полу в странном оцепенении, прокручивая в памяти события последних минут, потом пришла страшная мысль: Арот может запеленговать раману! Он очень сильный маг!
И эта мысль заставила геарха действовать.
Сначала Тивел дополнительно завернул аппарат в «саван» заклинания «чёрная яма»; русские волхвы называли это заклинание «непроглядом».
После этого он связался с Акумом через ментал – всепланетное энергоинформационное поле.
Глава Синедриона долго не отзывался, однако всё же снизошёл до ответа:
«Стратег? Я весь внимание».
«Вы отстранены от руководства Союза, Великий Отец!»
В мысленном голосе Акума проскользнули бархатисто-масленые ехидные нотки:
«А кто вынес такое решение, геарх?»
«Я!» – отрезал Тивел.
«Странно, мне показалось, что вас уже нет в этой реальности, Кондуктор».
«Ваши посланцы сплоховали, лорд. Держитесь, у меня хватит сил и средств ответить вам в ближайшее время!»
«Буду ждать, Кондуктор. – Акум явно издевался и наслаждался своим положением. Он был уверен, что находится под защитой самого Арота. – Советую спрятаться куда-нибудь подальше, мой друг Арот Величайший вряд ли простит вам попытку переворота».
«Чёрная душа!» – не выдержал Тивел.
«Стараюсь во всём походить на вас», – смиренно согласился Акум.
«Мы ещё встретимся!»
«Очень на это надеюсь».
Связь прервалась.
В бессильной ярости Тивел ударил кулаком о поручень перед креслом. Боль отрезвила.
– Ну, хорошо же, Великий Отец! – прошипел он сквозь зубы. – Я найду способ уничтожить тебя!
Луч солнца уколол глаза.
Тивел очнулся, устроился в кресле поудобнее, бросил взгляд на неподвижные тела на полу кабины. Заколебался, решая, что с ними делать. Затем всё-таки заставил себя сосредоточиться на с и л е, открыл бортовую дверцу.
Тела убитых всплыли над полом кабины, медленно вылетели в коридорчик, ещё дальше – в тамбур, и выпали в воздух.
Тивел представил, как с неба на какое-нибудь селение падают трупы, и засмеялся. Настроение улучшилось.
«Ну, и куда теперь, друг мой? – спросил он сам себя. – В Брюссель? Чтобы никто не посмел упрекнуть нас в трусости? Или жизнь дороже?»
В ухе проклюнулся звоночек мобильного айфона:
– Господин?
– Павел Урмасович? – не сразу отозвался удивлённый Тивел; это звонил Лукьяневский.