Беспредельщик
Шрифт:
У него несколько железных традиций. Ежегодные посиделки в детском ресторане – одно из них. Приглашает весь бомонд города, в том числе криминальный и на публику изображает заботливого отца. В остальное время он нас не вспоминает.
Толя был ужасно разочарован, когда узнал, что я ношу дочь. Бракованная баба. Не пацана родила.
– Мама!
Дочка, размахивая палкой и хохоча, стоит в дверях игровой комнаты. В белом сарафане в ромашках, две черные косы, а на голове красный ободок.
– Мама, я попала!
Она хвастается, что с одного удара разбила шар.
Я не знала родителей. Вместо них я придумала новых папу и маму. В детстве представляла, что они отдали меня, потому что злые люди заставили. Отправились в кругосветку и их яхта затонула. Или… Миллион причин. Они были алкоголиками, их лишили прав. Когда я выросла, предпочла об этом не думать.
Когда мне было семнадцать они умерли. После совершеннолетия я выпустилась из детдома, вступила в наследство – это была комната в коммуналке с водопроводом на улице. Жизнь была ужасна. А я красивая – черные кудри, идеальная фигура, глаза голубые. Только не во что было красоту одеть. Подруга предложила подработать в клубе. Именно там я встретила его. Толе было пятьдесят, карманы у него ломились от денег, он был щедрым и говорил красивые слова. На следующий день пригласил к себе и тет-а-тет предложил содержание. Я растерялась, а подружка спросила – что ты теряешь? Ты и так парня найдешь, только одному придется борщи варить и работать, а этому только борщи и сексуальное тело. Он о тебе позаботится. Будь я старше или умней – я бы отказала.
Но он выглядел таким крутым! Настоящий мафиози. Ласковый поначалу. Это позже началось – за что я плачу, за то, что ломаешься? Да кому этот штамп в паспорте нужен – успокаивала подружка. Ну женится на тебе какой-нибудь дурак. Детей ему рожай, стирай носки, а тут все красиво… Гражданский муж – это тоже муж. Но сказка рано или поздно кончается. Через год он откровенно начал меня унижать. Плюс у полиции к Толе были претензии, но ему удавалось выходить сухим из воды. Я была обучена, что говорить и как себя вести, если нагрянет ОМОН.
Затем я не вовремя забеременела. Он известие принял холодно. Не знаю, почему дал мне родить. На мне еще были розовые очки. Это позже я узнала, что других девочек Толя отправлял на аборт. Одну насильно. Девушку привезли в подпольную клинику и все сделали силой. Почему повезло мне? Толя сказал, что полюбил меня. Но я его страшно разочаровала – родила девочку, которая кричала и требовала внимания. Мне была куплена в качестве отступных скромная квартира на Пушкинской, куда нас с малышкой выселили бугаи из охраны Толи. Отвезли с парой чемоданов и оставили в пустой квартире. На следующий день в «нашем» с Толей доме появилась новая девушка.
Сказать, что моя жизнь разбилась – ничего не сказать. Это был шок. Я удивленно смотрела на голые стены, отсутствие мебели, даже холодильника не было… В чемоданах скромные пожитки и немного денег. Еще вчера я ела с золотых блюд, а сегодня никому не нужна и с малышкой на руках. Без поддержки, друзей.
Детская часть праздника шла к концу. Полина устала, подходит и прислоняется ко мне, зевая.
– Детям пора домой, – Толя залпом допиваетстакан с виски, и вальяжно подманивает няню. – Полинку домой вези. Мы еще посидим.
– Я тоже поеду, – спохватываюсь я.
– Нет, ты останешься, – тоном, не терпящим возражений, отрезает он.
Черт. Я скованно целую дочь и улыбаюсь.
– Мы с папой еще посидим.
Она маленькая – не замечает подвоха. Бежит за подарками, затем уходит с няней. Потихоньку дети разъезжаются. В зале остаются подозрительные мужчины с женами: Толины друзья и коллеги.
Я рассматриваю скатерть и молюсь про себя, чтобы время шло быстрее. Я страшно хочу домой. У него подружки нет что ли, зачем мне здесь сидеть? В зал входит опоздавший гость, я со скуки вскидываю глаза.
Опасный человек – кричит инстинкт. Я у Толи на таких насмотрелась. Выбить долги, избить кого-то, наехать – для этого нужны люди особой категории. Этот из таких. Только в отличие от них одет прилично. На нем итальянские туфли, облегающие джинсы и модный пиджак. Молодой, не старше тридцати пяти. Взгляд скользит по гостям, ни на ком не останавливаясь, пока он идет через зал к нашему столику.
– Его не хватало, – улыбаясь, сквозь зубы цедит Толя.
Мужчина без разрешения садится к нашему столу. Кладет сверху руки – мол, не дергайся, пушку не прячу. У него крупные ладони, а костяшки разбиты в хлам.
– Привет, – на моего бывшего он смотрит прямо и без страха, замечает меня и спрашивает. – Жена?
Я тоже на него смотрю. Впервые его вижу. У него нос с горбинкой, голубые глаза и светло-русые волосы. Я поскорее опускаю взгляд, пока Толя не заметил. Я должна выполнять несколько правил: никогда не перечить ему, жить одна и не встречаться с мужчинами. Иначе у меня отберут дочь. Возможно, когда-то мне очень повезет и Толя ослабит контроль, но пока я не дам ни малейшего шанса в себе усомниться.
– Ты по делу?
Шестым чувством я ощущаю, что мужчина все еще заинтересованно смотрит на меня.
– Жена? – с неуловимой агрессией повторяет он и бывший неохотно уступает.
– Баба бывшая. Содержанка, – презрительно кидает он. – Мы в детском ресторане, Беспредельщик… Имей совесть. Давай не сегодня о делах.
– Я тебе не Беспредельщик. Ты что? – незнакомец презрительно щурится.
– Прости, Алекс. Вырвалось. Давай потом, у дочки день рождения.
– Не вижу тут детей, – он снова смотрит на меня. – Тебе отец бабки давал. Навар получил?