Беспредельщик
Шрифт:
– Поймите… Вы развлечетесь и вернетесь домой. А я останусь. С испорченными отношениями, один на один с Толей.
Он подходит первым. В волосы на затылке запускает пальцы. Мы стоим вплотную, словно он хочет потанцевать со мной, как в ресторане. Я опускаю голову, зная, что он все равно подберется к губам, если захочет. Дрожу, но не отстраняюсь, пока Алекс влажно дышит в ложбинку на шее.
– Хочешь, я тебя в Москву заберу? – предлагает он.
Я усмехаюсь: надо же, как вскружила ему голову. Но это временно, страсть к красивым женщинам недолговечна. Попробует, насытится, проспится – потом неминуемое похмелье и меня сменит новая
– Не давайте невыполнимых обещаний, – шепчу я.
Зачем они это делают? Обещают луну с неба, а назавтра забывают. Лгут и не жалеют. Почему только им так можно?
– Я всегда держу слово, Ника.
Он целует в то место на шее, куда я обычно наношу духи. Очень чувственно. Вспыхиваю с первого прикосновения и не могу понять, что со мной… Надо уйти, сказать нет, по рукам его ударить, но я стою и жду, что он сделает дальше. Меня бьет крупная дрожь.
Еще один поцелуй в шею. Затем в щеку – неуклюжий из-за разницы в росте. Я пытаюсь дать себе больше места, упираю руки ему в грудь. Его тело будто из стали. Ладони скользят по напряженному торсу, и Алекс силой целует меня взасос, притягивая за спину.
Он подхватывает меня под ягодицы и выпрямляется. Теперь мы одного роста. Я чувствую себя уязвимой, открытой ему – Алекс сжимает мои ягодицы и хорошо, что поверх платья. Ставлю локти ему на плечи, а он вновь ловит ртом мои губы. Несколько шагов и Алекс заваливает меня прямо на горячий капот.
– Ника… – шепчет он.
У меня очень свободное платье… Когда одевалась дома это казалось хорошей идеей. Но теперь руки Беспредельщика беспрепятственно проникают под него, сжимают маленькую грудь. От неожиданности я выгибаюсь. Я боюсь этого, я этого не хочу, но тело наполняется сладкой истомой. Она забирает силы. С ней невозможно бороться. Чувство похоже на сеть, под которой можно биться сколько угодно, задыхаться, но не выпутаешься. Под этим платьем маленькая я, голая, не считая скромных танга под цвет платья. Под этим платьем он может мять меня всю.
Словно малолетки, мы возимся на капоте. Все началось с дурацкого поцелуя. Одного поцелуя. Но слишком далеко зашло. Не понимал он моего голода, не мог его утолить, меня наполнить – я прекрасно помню, кто такой Алекс, кто я и знаю, что ничем хорошим это не кончится. Ничем, кроме секса на капоте. Но головокружительный шепот такой убедительный… Что хочу ему верить. Так хочу…
– Ника…
Ладонь скользит по ноге вверх. Я начинаю дрожать – мне страшно. Пущу его выше, остановить не получится, а вместе с тем так сладко, так приятно, так хочется еще… Пальцы щекотно касаются резинки белья. Я сжимаю колени и хватаю его за запястье, хотя живот сводит от сладкого, болезненного желания. Но страх сильнее. Он отрезвляет. Толя убьет меня. Заберет Полинку… Мысль кажется спасительной.
– Алекс… Алекс, остановись, – молю я. – Мне нужно домой, меня ребенок ждет…
– Полчаса, – просит он, сжимая меня в медвежьих объятьях.
– Алекс, нет. Пожалуйста.
Он наваливается, жадно и сильно целуя. Подкладывает ладонь под затылок, чтобы не было больно. Под его весом я распластываюсь по капоту, таю под натиском молодого зверя. Пальцы проникают под резинку, гладят, а затем, удовлетворенные реакцией, без разрешения проникают внутрь. Я задыхаюсь от страха и ощущений, которые знакомы и незнакомы одновременно.
– Алекс, хватит, – хрипло шепчу я, хотя это уже
Но нас прерывают: из темноты появляются несколько мужчин. Я вздрагиваю, отодвигаюсь, чтобы спрятаться от незваных гостей за широким капотом и спиной Беспредельщика. Поправляю вырез, скрывая ноющую от сильных пальцев грудь. Я не знаю, кто это, от страха голова идет кругом: они видели, что он делал со мной на капоте, видели эти бесстыжие ласки…
Пульс колотится в висках. Я почти ничего не слышу от страха: я боюсь, это люди Толи… Они окружают Алекса, разговор идет на повышенных тонах: он огрызается, поворачивается, чтобы уйти и тут один из них наносит по крылу «мустанга» удар битой. Я понимаю, что это парень, машину которого Алекс протаранил во время заезда, и меня отпускает. Он почти подросток, ему лет восемнадцать-девятнадцать, не старше. Просто дорожный конфликт, Толя ни при чем… Удар звучит глухо, и Алекс сразу же выхватывает из-за пояса пистолет, который я не заметила. Рукояткой он бьет парню в нос и тот падает от неожиданности, закрывая ладонями лицо. В темноте кровь выглядит темной и маслянистой. Она пачкает руки, течет до самых локтей дорожками. Беспредельщик несколько раз пинает его – зло, не жалея. В темноте мелькает оскаленный рот. А когда парень перестает сопротивляться, наводит оружие автоматическим движением.
– Не стреляй! – вскрикиваю я.
Мне показалось, он хотел…
Алекс медлит. Дважды парней просить не надо. Поняли, что нарвались не на того. Фигуры растворяются в темноте, через полминуты хлопают двери авто. Раздается звук двигателя – они уезжают. Он оборачивается, опуская оружие. Наверно я жалко выгляжу: дрожу на капоте, обхватив себя руками и скрестив ноги.
– Они почти дети, – бормочу я, глядя исподлобья.
Я так смотрела на Толю, если ему перечила.
– Человек перестает быть ребенком, – отрывисто говорит он. – Когда берет в руки оружие, поняла?
Алекс осматривает крыло, водит по нему ладонью.
– Твою мать… Испугалась? – он видит, что я перепугана, остыла и больше не в настроении. – Извини за испорченный вечер. Отвезу домой.
– Спасибо, – выдыхаю я и с облегчением сажусь в машину.
Алекс бросает на меня оценивающие взгляды, затем сосредоточивается на дороге. Я на него не смотрю – мне стыдно. Такая неприступная, и в тот же день позволила почти все. Только я не знаю, как его остановить, границы он продавливает играючи. Он собран и не выглядит расстроенным, но я вижу, как его ломает. Что же касается меня – мое тело в шоке. Я прислушиваюсь к себе: к пульсации внизу живота, томности, которая охватила мышцы, к слабым коленям. Приспускаю стекло и дышу воздухом, чтобы остыть и не думать об умелых пальцах Беспредельщика.
Когда мы заезжаем во двор, я по привычке бросаю взгляд на окна и успокаиваюсь: в кухне горит свет, а в комнате дочки – голубоватый ночник.
Тянусь к двери, но Алекс хватает меня за запястье.
– Стоять, – глаза холодные, а на губах появляется улыбка. – Поцелуй меня, куколка.
Я замираю… А затем наклоняюсь к нему и он мою голову двумя руками берет, словно боится, что обману. Последний поцелуй. Надеюсь, что последний… Мы целуемся глубоко, и я даю себе ощутить удовольствие без примеси страха. Я знаю, что сейчас уйду и чувствую себя в безопасности.