Бессердечный принц. Раскол
Шрифт:
Когда Баро хотелось меня побесить, включив подобную дрянь в машине.
— Чувствуешь себя как, герой? — усмехнулся Слава, пока внимательно вглядывался в мои глаза.
Искал там совесть? Без толку. Потерял после удара об асфальт, поэтому последние сутки Абрамов терпел мой непрекращающийся гундеж на тему выписки. У него имелись медицинские противопоказания к любой активной деятельности, а у меня аргументы в виде невыносимого характера и ослиного упрямства. Последним я воспользовался без раздумий.
Ее императорское величество всегда говорила, что
— Как будто меня переехал танк, а сверху еще накрыло волной от телекинетического удара, — буркнул я.
— Тогда все очень неплохо.
— Издеваешься?
— Чуть-чуть, — слабо улыбнулся Слава и достал ручку, щелкнув кнопкой.
Звук резанул по нервам, отчего неприятная волна боли прокатилась по телу. Ставшими вмиг чувствительными, уши предательски ныли и грозились выплюнуть пострадавшие перепонки. Понятное дело, что у меня наступил «отходняк» после мощного магического воздействия. В сочетании с травмой головы — убийственная сила. Повезло, ведь мог и в кому впасть денька на три. Откачивали бы с помощью менталистов и тонной лекарств.
Кончик царапнул по листку бумаги, который смялся в больших пальцах Славы. Я потер лоб и устало оглянулся, заметив, как темноволосая медсестра с интересом наблюдала за нами. Или новенькая, или переведенная. Местные барышни на военных, появлявшихся здесь регулярно, давно не обращали внимания и выполняли работу без оглядки на новопоступивших.
«Живой? Руки, ноги целы? Тогда нечего лежать, сходи сам на процедуры. Хоть ползком, хоть загогулиной, мне некогда с тобой возиться», — вспомнились слова одной из таких дам.
У этой же красавицы глаза сияли по серебряному рублю, розовый ротик грозился стать домом для ушлой мухи. Она попеременно дергала кончик конского хвоста, чернеющего на фоне белоснежного халатика, и хлопала ресничками. Взгляд метался от меня к Славе и обратно, потом упирался в монитор ноутбука, лежащего на острых коленках. Увы, ненадолго.
Любопытство пересиливало, медсестра выпрямилась и уставилась на меня уже без стеснения. Странная реакция. Иллюзиями на тему внешности я себя не тешил, поскольку не являлся подобием голливудского секс-символа. Да и до местных канонов красоты, ценящихся в нашей индустрии кино, тоже не дотягивал. На лице ничего: ни шрамов, ни ран. Глаза, рот и уши на месте, только кожа в цвет больничной палаты с легкими зелеными переливами. Так я на лечении, а не на фотосессии.
С чего столько внимания?
— Император здесь, — дыхание Славы пощекотало щеку, когда он наклонился. — Приехал к тебе, вся Петропавловка на ушах.
Твою же…
Теперь понятно, почему у девочки глаза из орбит лезли. Сам государь прибыл в госпиталь при крепости, чтобы навестить одного из генерал-майоров. Случай неуникальный, императоры и раньше шныряли по больницам с воодушевляющими речами, вручали медали за храбрость в подарок. Но никогда прежде подобного не случалось в обычное время. И даже террористы из «Красной зари» не являлись достойным поводом, ведь у нас не введено военное положение в стране и пострадал я не во время исполнения подвига.
— Ты сказал, что я умер?
Вырвалось раньше, чем я подумал. В ответ мне прилетели испепеляющий взор и недовольное хмыканье.
— Извини уж. Доложил, что вырывали твою задницу из лап костлявой всем госпиталем. Черти помогали: сорок некромантов позвали, триста демонологов…
— Откуда у нас столько демонологов? Их в частях от силы один или два на роту. И то не везде.
— Чего ты к словам придираешься? Некромантов как бы тоже не толпа, кстати.
— Ну эти просто без лицензии и дипломов работают по большей части. В черную.
— С темы не съезжай. К тебе приехал государь, весь госпиталь теперь угомониться не может, — сдвинул брови Слава и шутливо треснул меня по лбу ручкой.
Больно, к слову.
— Некромантов позовите, — съерничал я. — Пусть упокоят несчастные души, чтобы не метались и не нарушали покой граждан.
— Ой, Ящинский, договоришься…
Фыркнув, я рухнул обратно на подушку и поёрзал на жесткой кровати в попытке устроиться с удобством. С тем же успехом мог на бревнах спать — эффект схож и результат один. Поясница ныла, шея затекла, конечности немели, а к горлу подступила дурацкая тошнота. Ко всему прочему добавились черные мушки от долгого нахождения в вертикальном положении и мерзкое предчувствие скорых неприятностей.
Император здесь, подобное не к добру. Очень редко он выбирался в последнее время, когда его состояние сильно ухудшилось. А приехать в Петропавловскую крепость, сверху донизу набитую теми, кто ненавидит государя, вообще полная дурь.
С усиленной охраной или без нее Николай III уязвим вне стен дворца. Амулеты, маги, нелюди — ничего не спасет, если кто-то заложит бомбу или идейный офицер выстрелит в него из-за угла. После нападения на Алексея, после теракта на Васильевском полуострове…
Неужели император думал, что бессмертен? Или совсем не боялся умереть? Зачем, черт возьми, он приехал ко мне и подставил под удар грязную тайну из прошлого?
Люди и так судачили попеременно, не хватало только слухов о нашей родственной связи. Я бы подобное не вынес.
Кто бы что ни говорил, но я не Романов. Никогда им не был и не буду.
— Я скажу, что ты проснулся, — Слава отвернулся и сделал шаг к выходу.
— Нет!
Мой крик разлетелся по палате, задребезжал в стеклах и обрушился на головы Абрамова с медсестрой. Он оглянулся, немного пришибленный подобной реакцией, затем медленно и с расстановкой сказал:
— Влад, мы говорим о государе.
Как будто я не в курсе!
— Нельзя просто взять и проигнорировать его приказ!
Вообще-то, можно. Я так часто делал, буквально всю сознательную жизнь.
— Не хочу попасть под гнев его императорского величества из-за твоего упрямства и бессмысленного…
А я не хотел с ним видеться. Никогда. Совсем. Почему никто не брал в расчет мои желания? Подохнуть нельзя, чтобы блудный папаша не вспомнил, что сыновей у него два, а не один. Причем тот, который в койке, незаконнорожденный ублюдок с дурной кровью демонолога.