Бессердечный
Шрифт:
– Так на что ты готова, маленькая обманщица, чтобы я не прибил этого щенка, который едва не подверг тебя опасности?
– оторвавшись от меня и дав небольшую передышку, спросил он, держа мои волосы в крепком захвате.
Вот значит, чем меня будут шантажировать…
– … - не нашлось у меня нужных слов.
Их правда не было, и я как рыба, выброшенная на берег, хватала ртом воздух, ещё не отойдя от этого поцелуя. Император же вновь склонился к губам, прошёлся языком по нижней, прикусил, а затем отпустил мои волосы, но мне почему-то казалось, что до сих пор держал.
–
Я сглотнула, всё ещё не понимая, почему он просто не взял то, что мог — как прошлой ночью. Почему не заявил своё право?
– И что же ты от меня хочешь?
Полные тьмы глаза смотрели так, что хотелось спрятаться, сжаться до размеров невидимой песчинки, до которой никому нет дела, только даже так он бы меня нашёл.
– Хочу, чтобы ты перестала делать вид, будто я тебе противен, - наконец дал ответ, ошеломивший сильнее, чем самое откроенное признание.
– Хочу, чтобы ты сама попросила снова овладеть тобой. Чтобы умоляла взять тебя… Ломать я умею, но с тобой не хочу так поступать, упрямая Вишенка. Решать тебе.
Я превратилась в изваяние, так и не разрывая нашего зрительного контакта, а Высший резко отпрянул и отправился прочь, давая мне выбор без выбора. Гордость или жизнь Шейнара? Жизнь отца или вечный страх, что с ним что-то случится, пока я артачусь, как дикая кобыла, доказывая, какая глупость — попытки меня приручить? Ладно, крылатый, сегодня твоя взяла, но это ещё ничего не значит!
– Стой.
– Я нагнала я его у самых дверей, захлопнув их, пока он совсем не ушёл, и схватила за руку, на которую он посмотрел так, словно его никто никогда не касался прежде.
– Что-то хочешь мне сказать?
А я вообще не знала, что ему сказать, и что он хотел услышать. Язык прилип к нёбу, отказываясь слушаться, но пусть я чувствовала себя при этом отправленной на заклание овечкой, должна была это произнести.
– Не уходи, - вымолвила непослушными губами, пересиливая ненависть к самой себе.
Высший продолжал гипнотизировать взглядом, и я думала, что сейчас он просто рассмеётся моей наивности, скажет, что пошутил, а Шейнара вообще ждёт казнь, только ничего из этого я не услышала.
Мой подбородок оказался во власти его пальцев, а тело вообще превратилось во что-то вязкое.
– Скажи то, что действительно хочешь сказать, Амиланте.
– Его собственный голос вдруг дрогнул, будто Его Величество сам от себя не ожидал, что произнесёт моё имя, как молитву.
Взор затуманился не то от слёз, не то от магии, вдруг разлившейся в воздухе, правда, это не помещало мне выполнить просьбу.
– Поцелуй меня ещё раз, - попросила я, и императора не надо было дважды убеждать в моей искренности.
Он вновь ворвался в моё пространство, не давая и секунды на раздумья, жарко припал своими губами к моим, вторгаясь языком и стискивая горло пальцами, а я просто выпала из реальности, отдавая себя ему на растерзание.
И это показалось мне настоящим торжеством жизни на руинах, оставленных демонами.
10
Варрт
Тьма бушевала в
Приказывала, подчиняла, кипела жаждой наказать всех, кто был причастен к происшествию, включая бестолкового Шейнара, пренебрегающими моими приказами… Стоило мне увидеть глаза этой дерзкой девчонки, в которых плескался страх за чужую жизнь, меня едва окончательно не накрыло, и только тот факт, что она вовремя смекнула, как не стоит себя со мной вести, остановил от окончательного разрушения.
А оно было очень близко.
Ами не была глупой. Она не могла не заметить, как изменилось моё поведение, как только я увидел, во что превратились её покои, но эта упрямая кошка не представляла, на что я был способен в таком состоянии. Как у неё вообще хватило смелости встать между мной и оборотнем, да ещё и просить за него?
«Каково это, знать, что она такая послушная только из-за другого? Ничего не напоминает?» - нашёптывали демоны прошлого, пока в настоящем я терзал мягкие губы и пытался не сорваться.
Я не хотел тревожить то, что было связано с женой в моей памяти, вот только те проклятые картины так и вставали перед глазами, будя то потаённое, злое, что обычно было заперто на сто замков. Она и он — те, кто были для меня одинаково дороги, с той же силой, что я их любил воткнули мне нож в спину, а я сам это позволил. Но больше такого не случится…
Вокруг всё до сих пор тлело, а мне было плевать — тьма требовала наказания для той, что ослушалась, хоть и признала свои ко мне желания. Ей было недостаточно этого «поцелуй меня ещё раз», и мне буквально пришлось выдирать свой едва не потерянный контроль из когтистых лап, а себя отрывать от Вишенки, чтобы не сделать ей больно ненароком. Надрывая лёгкие от каждого нового вдоха, отошёл от неё в другой конец комнаты, опустившись на уцелевшую кровать, и какое-то время просто наблюдал за девушкой.
Амиланте…
Какие секреты ты скрываешь, и почему мой дар исчез так не вовремя?
Она немного пьяно смотрела на меня, всё ещё не отойдя от поцелуя, а во мне горела жажда, которую я зачем-то усмирял, продлевая собственную агонию.
– Подойди, - не узнав собственный голос, приказал ей, и Ами едва заметно вздрогнула.
Она ещё терялась от моих приказов, но в глубине души хотела этой близости не меньше моего. Ей нравилось подчиняться мне, и это давало мне определённые преимущества, потому что именно в подчинении рождалось доверие. А я хотел, чтобы она мне доверяла — лишь так я мог понять её лучше. Выяснить, действительно ли она всего лишь жертва, а заодно увидеть, на что она готова, чтобы никто не пострадал.
– Сними платье, - добавил, когда пересекла комнату, вставая напротив — гордая, неприступная. Настоящая, никем не сломленная королева, которую хотелось только сильнее, когда она такая.
Её возбуждение уже давно зародилось, и сейчас только возросло, заставляя моё собственное тело напрягаться, а стоило ей повернуться спиной, чтобы помог с хитрой застёжкой, осознал, что даже в таком положении Вишенка всё равно меня сделала. Даже если сама этого ещё не понимала.
– Вы же справитесь, - хмыкнула и хитро добавила: - Ваше Высочество?