Бессмертные

TwilightCakes

«Можно подумать, что здесь прошло великое сражение…» — думал Джаспер про себя.

Он сглотнул, горло уже снова начинало саднить, требуя сладостной жидкости, что укротила пламя некоторое время назад. Мысли о том, что он натворил, сопровождались чувством вины; он без раздумий убил невинного юношу.

Мария посмотрела на Джаспера, и уголки её губ медленно поползли вверх, но стоило женщине обратиться к Нетти и Люси, как улыбка исчезла.

— Мы их захороним. Меньше всего нам на совести нужны глупые мужчины! — выкрикнула она, махнув рукой троице.

Нетти

и Люси мгновенно исчезли, а Джаспер быстро заморгал, наблюдая, как они с ужасающей скоростью стали рыть огромную яму в центре военного кемпинга. Повернувшись, Мария выжидающе посмотрела на него взглядом сверкающих красных глаз.

— Мария, мы не можем массово захоронить этих мужчин неизвестно где! — взмолился Джаспер от внезапно накатившего на него раскаяния. — Они заслуживают надлежащих похорон с надгробиями и чтением Библии…

Мария крепко сжала его руку и притянула к себе.

— Когда я говорю «иди» — иди! — прошипела она, толкая его вперёд.

Джаспер с удивлением смотрел на неё, не до конца понимая смысл сказанных слов.

— Рой! — снова крикнула Мария, её дьявольские глаза яростно округлились.

Ощущение власти и беспрекословности резко обрушились на него, юноше пришлось очень постараться, чтобы не согнуться от тяжести веса нахлынувших эмоций.

Не желая лицезреть ярость Марии, Джаспер выполнил приказ. Он то и дело вздрагивал, пока раскапывал землю, а вновь приобретённая скорость давала преимущество. Люси сбрасывала ему обмякшие, безжизненные и побеждённые тела людей. Увидев знакомое лицо одного из трупов, Джаспер сморщился.

Когда тела были зарыты, а палатки сожжены, Мария повела свой отряд по дороге к Монтеррею. Они бежали несколько дней, что немало удивило Джаспера. Несмотря на ужас от сотворённых им дел, юноша быстро начал привыкать к своим новоприобретённым скорости и силе. Он с лёгкостью мог поднять и опустить валун, словно то была мелкая галька; мог находиться в глубине океана на протяжении нескольких часов без единого глотка воздуха; бежал в сотни раз быстрее любого скакуна.

Они направлялись вдоль Мексиканского залива, лишь несколько раз остановившись, чтобы подкрепиться. Джаспер возненавидел этот ритуал, но вскоре понял, что без людского шейного нектара огонь в горле не унять.

Он поморщился, опуская мёртвое тело; жажда наконец оказалась утолена. Горло сгорало несколько часов, когда Мария всё-таки позволила ему притормозить и поесть. Они нашли остальных солдат, которым удалось сбежать в ту роковую для Джаспера ночь; и именно они стали закуской. В живых не остался никто.

Разрушающая боль не оставляла его, пока юноша высасывал кровь из когда-то знакомых мужчин. Они источали страдания, страх, ужас, отвращение и печаль. Их пугали монстры, что сияли при дневном свете и выкачивали из них жизнь; они скорбели о том, что вот-вот умрут и уже никогда не вернутся домой; но самое главное — заполняющая их боль, что разрывала кожу вместе с вампирскими зубами.

Вскоре Джаспер узнал, что люди умирают не сразу, как только вампирский клык пронзил горло. Как бы он ни старался, требовалось минимум тридцать секунд нечеловеческих страданий, прежде чем последняя капля крови и жизни покинет тело жертвы.

Джаспер отбросил тело, которым только что упивался, и поднялся на ноги, вытирая порванным рукавом остатки обеда с губ. В нескольких ярдах от него стояла улыбающаяся Мария, которая только подкрепилась на день вперёд.

— Пошли, — прорычала она, слегка обнажив верхний ряд зубов.

Юноша безоговорочно следовал за ней, пока Мария уводила их всё дальше на юг. К тому времени они уже прибыли в Мексику, и Джасперу стало легче. Он надеялся побыть в одиночестве, чтобы навести порядок в своей голове. Последние дни его жизни приобретали неясные очертания, и даже вампирская память не могла помочь.

Он выяснил, что может чувствовать эмоции людей и вампиров рядом с собой; юноша впитывал любые их настроения, способен прочитать и пробраться к ним за долю секунды.

Но дар был не из приятных.

От каждого последующего мужчины, который служил кормом, исходило больше боли и ужаса, чем от предыдущего. Порой они уходили тихо, желая сохранить отвагу перед гибелью, но предсмертный крик всё равно проникал в их умы. Эти тихие храбрецы причиняли Джасперу самую страшную боль. Безмолвие, что сопровождалось выкачиванием людской жизни, ранило его мёртвое сердце; он осознавал, что эти смерти будут преследовать его повсюду.

Джаспер тоскливо оглядел пыльный город-призрак. Как по сигналу остались только мёртвые и высушенные гонимые ветром кустарники, которые разлетались вдоль мрачных песчаных улиц, ведущих к центру города. Пустынный ветер коснулся лица, но он не заметил. Он сосредоточился на Марии.

Она шагала по заброшенному городку с Люси и Нетти в ожидании каких-либо действий. Джаспер, послушно следовавший за ними, вдруг понял, что всё внимание обращено к нему. Группа из двадцати вампиров стояла в стороне, сверкая от прямых солнечных лучей. Их алые глаза сияли от свежей крови. Словно обрисованные масляными красками, они ждали приказа.

— Сегодня, — начала Мария, медленно приближаясь к ним, — мы будем драться. Мы отработаем свою технику. А затем отправимся в город. Сразимся с врагом, разобьём его. И тогда-то… полакомимся! — взвыла она, триумфально вознеся руки.

Молодые вампиры, стоявшие вокруг неё, согласно зарычали и зашипели; в алых глазах зажёгся огонёк предвкушения боя и пиршества — именно это было их излюбленным действом.

Джаспер сразу догадался, что новорождённые вампиры стократ сильнее остальных; в их жилах ещё течёт человеческая кровь, что придаёт им силы, которой трудно противостоять. Ко всему прочему этими дикарями проще манипулировать; они мгновенно выходили из себя от малейшей провокации.

И он не был исключением.

Спустя несколько минут после их прибытия в пыльный городок Мария вместе с Люси и Нетти величественно и властно вышла на середину улицы, встав прямо перед Джаспером. Юноша закрыл глаза и стал наслаждаться её эмоциями, словно вбирая их в себя и сохраняя на прозапас.