Бессмертный огонь

Мари Аннетт

Ее щеки вспыхнули, но Эми притворилась, что не отреагировала на его слова. Она потянула его за рукав, чтобы он пробрался в комнату. Он все еще был в красивом одеянии с банкета, длинные рукава покачивались по бокам, отмечая его плавную грацию. Эми смешно закрыла окно из-за холода.

— Причудливо, — отметил он, остановившись у свитка с рисунком на стене. — Это комнаты Аматэрасу?

Она кивнула, сжимая руки от тревоги. Эми не знала, что он был сразу за ее комнатой, она хотела бы, чтобы у нее было время придумать,

что она хотела сказать. Она не была готова.

Он ходил по комнате, с любопытством разглядывая ее. Когда он остановился у кровати Эми, где лежал ее потрепанный дневник на простой деревянной шкатулке, она поспешила присоединиться к нему на случай, если он попытается заглянуть в дневник.

Он склонил к ней голову.

— Что тебя тревожит, маленькая мико?

— Ничего, — автоматически ответила она.

— Хмм. Я тебе уже говорил, что знаю, когда ты врешь.

Эми скривилась.

— Мне нужно кое-что тебе сказать, и я вряд ли успею сделать это завтра.

Он стиснул зубы, но голос был мягким:

— Да, вряд ли успеешь.

Она села на краю футона у своей шкатулки. Он смотрел на нее секунду, а потом тоже сел, шкатулка оказалась между ними.

Эми теребила край оби.

— Я не… не знаю, как это объяснить.

— Просто расскажи, — он был удивлен ее смятением.

Слова нагромождались в голове Эми, но не срывались с губ. А Широ смотрел на нее с вопросом, смотрел прямо в душу, и она не могла найти голос.

— Закрой глаза, — вдруг сказала она.

— Что?

— Закрой глаза.

— Я думал, ты хотела мне что-то рассказать.

— Да, но я не могу делать это, когда ты так на меня смотришь.

— Как?

Она недовольно посмотрела на него.

— Просто закрой глаза.

Широ закатил глаза, но послушно закрыл их. Эми опустила шкатулку на пол и придвинулась ближе, собираясь с мыслями. Его ухо дернулось в ее строну, улавливая ее движение.

— Храмы, — начала она и запнулась. — Храмы учили меня, что ками всегда правильные и чистые, а ёкаи — портящие и опасные. Но я больше не верю этому.

Его лоб сморщился, реакция была только такой.

— Храмы учили меня, что любовь опасна для моей чистоты, что мужчины не могут касаться меня, не вредя моей макото но кокоро. Этому я тоже больше не верю.

Его глаза приоткрылись. Эми спешно закрыла ладонями его лицо, пока его взгляд не разбил ее хрупкую решимость.

— Просто… дай мне закончить, — она глубоко вдохнула, оставив ладони на его лице. — Храмы учили меня, что мой долг — слушаться беспрекословно, жертвовать всем, чем попросят. Они учили меня, что я только камигакари. Я думала, что могу быть только камигакари… только такой.

Она пыталась подобрать правильные слова. Как рассказать ему, что теперь она понимала? Без убеждений или стремлений она была ничем. Но без убеждений не только как камигакари, но и без уверенности

в себе, своей веры.

И своей любви.

Эми склонилась и нежно коснулась его губ. Его тихий выдох разжег в ней искру. Эми отодвинулась и убрала ладони.

Яркие рубины манили ее, она тонула в них. Тени и свет смешивались в его взгляде. Его пальцы скользнули по ее щеке, убрали прядь волос.

— Прости, — она поймала его запястье и прижала его ладонь к своему лицу. — Прости, что я так долго понимала это.

— Что понимала? — его вопрос был тихим и напряженным.

— Что я не была ни в чем так уверена, как в своей любви к тебе.

Его глаза расширились, лицо напряглось от эмоций. А потом его ладонь расслабилась, большой палец погладил ее щеку, в слабой улыбке смешались нежность и боль.

— Я, наконец, нашел тебя, почему я должен терять тебя? — его боль пронзала ее, раздирала сердце. — Все мои инстинкты требуют защитить тебя, спасти. Но я не могу. Я не могу это остановить.

Она с трудом сглотнула.

— Тебе не нужно спасать меня, Широ. Я выбрала эту судьбу. Я иду по своему пути. Ты говорил мне не покидать жизнь, пока это может что-то изменить. Время пришло.

Он закрыл глаза, боль еще была заметна на его лице.

— Я, неоспоримо, эгоистичная половина нашей пары, маленькая мико.

— Хотелось бы, чтобы я могла жить вечно и никогда не оставлять тебя. Хотелось бы провести с тобой тысячу лет на том пляже, ни о чем не переживая, — Эми коснулась его лица, и Широ посмотрел на нее. — Если я — твой огонь, то ты — мой свет.

Его глаза прожигали ее, поглощали ее. А потом его ладонь легла на ее шею сзади, и он притянул ее к себе.

Губы Широ яростно и требовательно вжались в ее. Он не был нежным. Не был осторожным. Вместо этого он целовал ее так, словно от этого зависела его жизнь. Руки Эми обвили его шею раньше, чем она поняла, что происходит, она целовала его в ответ с такой же безумной настойчивостью.

Сжав в руках его волосы, Эми приоткрыла губы для его языка. Широ углубил поцелуй, и тепло разгоралось в ней. Его пальцы скользнули по ее шее, по плечам, пока он все еще целовал ее в губы. Прижимая Эми к себе, он развернулся и опустил ее на футон. Она выдохнула, когда он оказался поверх нее, его вес прижимал ее к одеялам.

Комната закружилась, и Эми разорвала поцелуй, тяжело дыша. Он тут же принялся за ее челюсть, губы двигались к ее уху, а потом по шее. Его острые клыки задели ее кожу, и Эми затрепетала.

— Широ, — выдохнула она.

Он отстранился и приподнялся. Сдавив ее бедра, пока она лежала под ним, он смотрел на нее прожигающими глазами.

— Эми, — ее имя было наполовину стоном, наполовину рычанием. Его локти были по бокам от ее головы. Широ снова поймал ее губы, с голодом, с отчаянием. — Эми… ты отдашь себя мне?