Бессмертный воин

Хендрикс Лиза

–  Что если она не захочет выйти за тебя?

–  У нее нет выбора. У меня тоже. Приказ короля.

Бранд пробормотал что-то мрачное и неприятное о происхождении мужчин, которые будут обращаться так со своими женщинами. Рабы и пленники это одно, но свободные женщины - совсем другое. Согласно закону и обычаю, норвежских женщин не заставляли выходить замуж против их воли.

–  Не удивительно, что ты хочешь видеть нас там, - сказал Бранд.
– Если люди старого лорда не вонзят нож тебе в спину, это, безусловно, сделает твоя жена. Как зовут девицу?

–  Алейда.

В первый

раз Ивар произнес ее имя вслух, и как только он сделал это, его тело напряглось от желания. Его собственная женщина, больше, чем для быстрого перепиха.

–  Она хорошенькая?
– спросил Бранд.

–  Я не знаю.
– Это не имело значения. Она была его. Он мог провести долгие зимние ночи, узнавая ее аромат и смех, и впитывая ее крики удовольствия.
– Любая женщина достаточно хорошенькая, когда она под тобой.

–  Так ты поедешь со мной?
– спросил он еще раз Бранда, неожиданно сильно желая добраться до Олнвика.

–  Да. Мы поедем. Но у тебя должен быть хороший эль, и много.

–  Это я тебе обещаю. Кстати, норманны знают меня как Иво де Вэсси. Вам двоим придется звать меня так, пока мы там.

–  Иво де Вэсси, - произнес Бранд, проверяя на звук.
– Я полагаю, нам так же придется время от времени звать тебя «милорд».

–  Ты мой предводитель и капитан. Я бы не просил тебя об этом.

–  Я давно освободил тебя от тех клятв. Кроме того, в этом ты - командир. Мы сделаем, что должны, чтобы помочь тебе.
– Бранд поднял глаза на участок неба над ними, определяя время по звездам.
– Осталось недолго до рассвета, лорд Иво де Вэсси.

–  Тогда мы начнем завтра, как только снова станем людьми.

О, Один [9]. Замок, жена и добрые друзья, думал Ивар, отрывая кусок хлеба.

Сейчас он просто думал об этом, а не о том, что случится, когда Алейда из Олнвика обнаружит, что вышла замуж за мужчину, который становится орлом с каждым рассветом.

Глава 2

Январь 1096 года

Свечи в соларе мерцали на сильном сквозняке, который прорывался в комнату сквозь ставни и занавеси. Алейда дрожала от холода и пыталась сконцентрироваться на вышивке, лежащей у нее на коленях. Она вышивала ткань для покрытия алтаря в часовне, но изображения паломников смотрелись слишком яркими на простой ткани.

–  Может быть, шеврон [10] из синей шерсти, - подумала она вслух.

–  Это было бы идеально, миледи, - отозвалась старая нянька Алейды, Беата поднимая крышку ближайшего сундука.
– Да и зеленый тоже неплох.

[10] Шеврон - декоративный, зигзагообразный орнамент, «зубчики».

Алейда изучила моток каждого цвета, но так и не смогла выбрать. Нужно будет снова на них посмотреть при утреннем свете.

Было уже поздно, и ее дамы начинали готовить свои спальные места.

Они все спали рядом с ней, на соломенных тюфяках, лежащих вокруг огромной кровати, которую занимали Алейда и ее нянька. Их присутствие в ее спальне было надежной защитой от посягательств холостяков, спавших внизу.

Едва новость о том, что ее дед был схвачен, распространилась по Нортумберленду, множество безземельных рыцарей и мелких лордов со всей Англии отправились к ее владениям в надежде заполучить ее руку и земли, которыми она владела, будучи его наследницей. И даже новость о том, что Вильгельм конфисковал Олнвик в пользу короны, не прогнала всех, некоторые воины остались, надеясь, что король подарит земли тому, кто заполучит внучку Гилберта Тайсона, хотя Алейда и не понимала, почему они на это надеялись, если она и раньше всех их отвергала. Большинство рыцарей уже уехали, но трое самых упорных все еще были внизу, поглощая вино.

Она презирала этих людей. Стервятники, вот кем они были, стервятники, накинувшиеся на имущество деда, хотя он и был еще жив. Со дня на день, Вильгельм был готов простить ее деда, также как и де Моубрея с его сподвижниками, так же как восемь лет назад он простил Нортумберленда, когда тот восстал, поддерживая Роберта Куртгеза. Тогда Grand-p`ere [11] вернется, займет подобающее место и выкинет этих галдящих дуралеев за уши.

Приготовления ко сну были почти завершены, когда раздался тихий стук в дверь. Беата приоткрыла дверь и о чем-то стала перешептываться с охранником, стоящим на лестнице, затем приоткрыла дверь шире, чтобы позволить одному из помощников конюха войти.

–  Что случилось, Том?

–  Освальд послал меня сообщить вам, что там двое мужчин в воротах спрашивают вас, м’леди. Он приказал мне тихонечко прийти, чтобы не поднимать волнения в зале.

–  Что за мужчины?

–  Я думаю это рыцари, м’леди, - сказал Том.
– Один из них верхом на очень красивой лошади.

–  Опять они, миледи!
– воскликнула одна из служанок.
– Заставьте их померзнуть. Мы можем разместить их вместе с остальными и спасти какого-нибудь кабанчика от убоя.

–  Хадвиза!
– Алейда была вынуждена прикусить губу, чтобы не рассмеяться вместе с остальными.
– Том, скажи Освальду, что я сейчас выйду. Я желаю поговорить с этими мужчинами прежде, чем мы впустим их.

–  Миледи, вам не следует этого делать, - сказала Беата. Но Алейда проигнорировала ее.

–  Иди, Том. Но не особо торопись.

–  Да, м’леди.
– Он открыл двери и исчез так же тихо, как и появился.

Алейда взяла платье, которое только что отложила в сторону.

–  Помогите мне. Поторопитесь.

Беата повиновалась, продолжая тихо бормотать:

–  Любой, кто приехал столь поздно явно несет с собой плохие вести. Позвольте им остановиться в деревне. Вы же простудитесь, обязательно простудитесь.

–  Пока моего деда нет, я - хозяйка Олнвика. Это моя обязанность приветствовать путешественников… или отказать им в приюте, - сказала Алейда, одевая обувь. Она завернулась в плащ, и Беата сделала то же самое.