Бестелесный враг
Шрифт:
– Даже и не думай. Три часа ночи. Ты хочешь всех напугать. Завтра, все завтра. А сейчас спать. Всем, пожалуйста, – закончила Зина и все потекло, как всегда. Как будто и не было этих десяти лет. Илья вышел покурить на балкон, он всегда там курил, когда жил до женитьбы в этой квартире. Оригинальное расположение комнат, балконов и благоприятная роза ветров не пускали сигаретный дым в комнаты. Алина залезла в ванну, значит, можно выкурить еще одну сигаретку, что Илья с удовольствием и сделал. «Много не кури, – крикнула вдогонку Зина, – болеть будешь». Сама же все вымыла, вытерла, окинула кухню тщательным взглядом, выключила свет и отправилась к себе в комнату.
Ночь Илья провел беспокойно. Его постоянно мучили кошмары.
Глава 7
Легкое прикосновение к руке, Илья воспринял как укол рапиры. Реакция, выработанная годами, подбросила парня с кровати и приготовила к предотвращению следующего выпада неизвестного противника. Но когда Илья открыл глаза, перед ним с махровым полотенцем в руках стояла Зинаида и, приложив палец к губам, просила не шуметь.
– Часто ты так? – шепотом спросила Зина.
– Что?
– Спрашиваю, часто ты кричишь по ночам?
– Бывает, – успокоившись ответил парень.
– Да нервишки не к черту. Иди прими душ, ты весь мокрый и приходи на кухню. Я тебе успокоительного отвара приготовлю. И не шуми. У Альки сегодня какое-то важное собеседование – по вопросу прохождение практики. В частной юридической конторе. Во! – прошептала Зина, потешно поднимая указательный палец вверх. – Она мне называла ее, эту контору, только я все равно не запомнила. Пусть поспит, а ты на рыбалочку. Посидишь на рассвете, рыбешку погоняешь, успокоишься, мозги в порядок приведешь, а после и к дочери прийти сможешь.
– А сколько сейчас?
– Уже много, почти пять часов. И нечего глаза закатывать, выспишься еще. Сейчас надо к встрече с дочерью подготовиться. Снасти и удочки я уже собрала, байк в гараже.
Илья быстро вымылся и, заходя на кухню, остановился у входа и сказал:
– Зина, ты меня это… прости за вчерашнее. Злой я какой-то за колючкой стал. Голову периодически с катушек срывает. От обиды и из жалости к себе, к бездарно утраченным годам всех ненавидеть начинаешь. Прости, в общем, – опустив взгляд, понимая свою вину, признавался парень.
– Обидел ты меня, конечно, Илюша сильно. Но какие же мы родные, если прощать друг друга не будем. А у меня ближе вас с Алиной никого и не осталось. Садись ешь, – смахнув незаметно слезу, скомандовала Зина.
– Как я на зоне… Ой, ТАМ, я мечтал о твоих сырниках, просто ужас.
Поедая с космической скоростью вкуснейшие в мире сырники, Илья вспомнил, как Катерина, медсестра из больнички, принесла похожее блюдо, приготовленное своими руками. В благодарность, что посмотрел и очистил ноут ее сына. Приятно, конечно, было попробовать домашнюю пищу после казенной, но сырники Кати невозможно ставить в один ряд с сырниками Зины. Мягкий, почти растворившийся творог, запечатанный в хрустящей корочке, так и рвался навстречу с желудком и другими органами, получающими гастрономическое удовольствие.
– Ты куда улетел? Собирайся быстрее, а то скоро Алька проснется и будет на тебя пялиться как влюбленная дура. Слава богу, что вы брат с сестрой, а то бы загубил девчонку.
– Почему загубил?
– С твоими тараканами в башке, – улыбаясь сказала Зина, – вряд ли кто справиться.
Теплый ветер приятно обдувал лицо и щекотал грудь, проникая сквозь куртку. Шлем висел на руке и в любую минуту мог перекочевать на голову. По этой трассе обычно стражей порядка наблюдалось редко, но в такое раннее время они еще тесно прижимались к своим Марфам. Может, поэтому Илья дал волю своему железному коню и кинул его «с обрыва в галоп», дав надышаться скоростью, простором и показать свою мощь. Его железный друг как бы просил Илью всеми своими восемьюдесятью шестью лошадками воли на просторе. Илья, не боясь, крутанул ручку газа до отказа, и железный коняка утроил скорость, рванувший вперед. Визуально относительно ровная дорога от Гродно до конечного пункта составляла около сорока километров и нигде не пересекалась с другими. Идеальная трасса. Летя со скоростью сто пятьдесят километров в час, Илья чуть не пропустил единственный поворот в поселок Поречье, остальная часть трассы, извиваясь, как ползучий плющ, продолжала свой путь к границе Литвы.
Раскидав снасти и забросив удочки в любимом месте, Илья, прикуривая, задумался. «Зря вчера на девчонок наорал, – начинал размышлять парень. – В чем сестренка виновата? Ей тогда было всего тринадцать лет. Она со своими проблемами только начала разбираться, а я хотел, чтобы она и мои на себя взяла. Но смотри же, не отказалась от Настены, хотела удочерить, на уши всю миграционную службу подняла, но не допустила вывоза племянницы за границу. Вот чертенок. С Зиной тоже вышло по-свински. Женщина ничем не обязана нам, но все же осталась в семье и вытянула из пропасти сестру. Сволочь, ты, Илья. Забыл, что обещал отцу. Так, я тебе напомню. Ты обещал оберегать родных в любом случае и любыми средствами, – ругал себя парень, периодически снимая и надевая наживку, повторяя операции, доведенные до автоматизма. Недалеко от берега в сетки уже плескались около десятка различных рыбешек, но они Илью не радовали. Сейчас он был полностью поглощен своими мыслями. – Для тебя в приоритете найти способ вылечить своих любимых. Но для этого надо точно знать, что с малышками, с дочкой и сестренкой. Так, надо аккуратно переговорить с Зиной и Николаем. Они-то точно знают, что с девочками. Конечно, не мешало бы, ознакомиться с эпикризом. При таких заболеваниях они обязательно должны были пролежать в больницах и пройти медицинские обследования, а после обследований выдают эпикризы. Боже, девчонки, что вам пришлось пережить?! Как ты могла Анжела так легко отдать нашу дочь, как ты не понимаешь, ты же предала ее, ты предала меня, ты предала нас. А предательство…»
–…смываются кровью, – кто-то в голове парня закончил фразу.
– Ты опять? Как же ты меня, сука, достал, – в воде появился образ Ильи, парень уже понял, что это астрал Костик. Скорее не знал, а почувствовал, как внутри происходить самонапряжение всех мышц тела: от икроножных мышц, прессовых, грудных, бицепсов и трицепсов. – Стой, тварь, что тебе надо от меня, – чуть не прокричал парень, ощущая напряжение во всем теле, переходящее в судорогу.
– Как мне нравится, когда ты злишься. Ты наполняешь меня волной отрицательной энергии. Ты взращиваешь меня, делая каждый раз все сильнее и сильнее. А смерть, которую ты приносишь, запах свежей, красненькой, солоноватой крови, вообще, сводит меня с ума.
– Какая смерть? Я никого и никогда не убивал.
– Скажи лучше это тем, кто тебя засадил за решетку, – улыбаясь издевался Костик, – и не лги мне. На моей памяти проявился случай, когда ты выгодно для себя убрал с дороги человека, убив его.
Память – загадочная штука. Она может годами хранить информацию и по случайному запросу, даже не ее хозяина выкинуть из своих кладовых картинку требуемого события. Так и сейчас, после слов Костика, как будто перелистывая страницу за страницей семейного фотоальбома, отразила перед глазами парня упомянутое событие. Но прежде чем разобраться со случившимся, необходимо рассмотреть события, предшествующие последнему.