Бестиарий

Маселло Роберт

Бет подняла глаза: маленький Джо ковылял за Чемпом, у которого в пасти был зажат ярко-синий кубик. Джо заливался смехом, а Чемп весело вилял хвостом. Бет подумала о том, как это странно: она сейчас сидит здесь и читает последнюю исповедь тысячелетней давности обреченного на смерть человека. Ее целиком захватило это повествование, и она поспешно перелистывала страницы, сверяясь с примечаниями.

«Вели нас в этот поход знатные господа, были среди них Роберт, герцог Нормандский, Стефан, граф из Шартреза и Труа, а также Годфри де Буйон, потомок самого Карла Великого».

Далее автор перечислял множество баронов и принцев, отправившихся

в Первый крестовый поход, и писал все в том же сжатом лаконичном и одновременно выразительном стиле, в котором было выдержано все письмо. Интересно, думала Бет, в каких условиях ему приходилось писать все это? Очевидно, у него оставалось несколько чистых листов пергамента, но он не экономил, между словами были большие зазоры, строки короткие. Где он находился в это время: сидел ли в подземной темнице и писал при свете факела или же пребывал в заточении в высокой башне с зарешеченными окнами, через которые проникал лунный свет? Смирился ли он со своей печальной участью или все же надеялся на спасение? А может, у него был план побега?

«Наше путешествие, хоть и получившее благословение свыше, было трудным и опасным, мы часто подвергались нападениям».

Бет хорошо знала историю Первого крестового похода, ей помогли лучше узнать ее и иллюминированные манускрипты, которыми она занималась, к тому же эту тему изучали в старших классах школы. Но никогда она не читала об этом от первого лица, от лица участника тех давних событий — а кто читал?! — поэтому с головой погрузилась в текст. Согласно многим историческим источникам, огромное войско пилигримов, насчитывающее несколько сот тысяч человек, сметало всех и вся на своем пути от границ Австрии до крепостных стен Константинополя. Коренные жители Венгрии, Болгарии и Греции постепенно становились все менее гостеприимными, а затем стали и вовсе враждебными.

«Король Венгрии дал сигнал рожком, и на нас двинулся целый легион лучников и всадников. Даже Петр был вынужден отступить и укрыться в горах, там мы и скрывались какое-то время, испытывая неимоверные тяготы и лишения, до тех пор пока император Алексиус не обеспечил нам безопасный отход к своему мощно укрепленному форту на берегах Босфора».

Солнце село еще ниже, почти закатившись за горы Санта-Моники, и читать стало трудно. Бет сложила листы на колени и смотрела на Джо, который уже разрушил стены и башни своей крепости и теперь сидел среди разбросанных по траве кубиков. Сын что-то весело балаболил себе под нос — нет, он явно превосходит уровень своего развития, уже, наверное, в тысячный раз подумала Бет. Малыш вдруг поднял голову к окну спальни, и ей показалось, что она отчетливо расслышала слово «Па» — неужели? Бет проследила за направлением его взгляда и через жалюзи разглядела темный силуэт Картера, который тут же отступил в глубину комнаты. Муж пришел домой раньше обычного. Это, конечно, хорошо, но было бы еще лучше, если бы он сперва заглянул к ним на лужайку поздороваться, а уже потом пошел бы в дом переодеваться. По дороге с работы она заехала на рынок и купила прекрасные стейки меч-рыбы и надеялась, что Картер приготовит их во дворе на открытом огне.

— Хочешь зайти в дом и поздороваться с папой? — спросила Бет сынишку. — А ну-ка, попробуй повтори: «Папа»… Ну скажи: «Папа». — Джо смотрел на нее и улыбался, но не произносил ни слова. — Мне показалось, у тебя только что это получилось.

Бет опустились на четвереньки и поползла к сыну по траве. Джо так и залился восторженным смехом, и золотистые его кудряшки подпрыгивали, а Чемп с лаем описывал вокруг них широкие круги.

Зажав

под мышкой листы с распечатками, Бет взяла сынишку за руку и увела с лужайки. На секунду они остановились и смотрели, как солнце опускается за гору. В каньоне за домом стало совсем темно, стайка птиц резко снялась с куста и полетела к океану.

Бет потерлась носом о бархатистую щечку ребенка — почему до сих пор еще никто не мог описать, как сладко пахнут младенцы? — и зашагала к дому. Картер света еще не включал.

Войдя в кухню, Бет тут же щелкнула выключателем и крикнула:

— Как насчет барбекю на заднем дворе?

Но Картер не ответил, должно быть, он был в ванной.

Она усадила Джо на высокий стульчик, включила телевизор — шли местные новости: еще один прогноз сухой и жаркой погоды на завтра — и начала кормить ребенка. Чемп сидел рядом и нетерпеливо ждал: когда Джо поест, тогда и его покормят. В новостях говорили о каком-то происшествии на шоссе близ Редондо-Бич. Вот одна из примет Нью-Йорка, подумала Бет, — движение на скоростных автомагистралях смертельно опасно для жизни, как правило, гонка заканчивается самым печальным образом уже через несколько сот ярдов.

Выпуск новостей завершился, и она выключила телевизор, затем сняла Джо со стульчика.

— О-о, — протянула Бет. — Кое-кому срочно нужен новый подгузник.

Похоже, Картер сегодня не в настроении заниматься барбекю. Должно быть, упал на постель и уже спит крепким сном.

Бет понесла малыша наверх, в детскую, и заметила, что Картер так и не включал нигде свет. Она переодела Джо и положила его в кроватку, затем прошла по коридору к спальне.

— Картер? — тихо окликнула она, входя в темную комнату.

Она ожидала увидеть его в постели. Но там никого не было, а в воздухе стоял специфический запах — так пахнет в лесу после сильного дождя; Бет резко остановилась на пороге. Этот запах она запомнила еще со времени жизни в Нью-Йорке, после ужасных и трудных дней, предшествовавших рождению Джо. Дней, когда само их с Картером существование омрачилось, даже находилось под угрозой, и все из-за злобного существа по имени Ариус. [22]

Она нащупала выключатель, нажала, вспыхнул свет. Постель не тронута, в спальне ни души.

22

Ариус — ангел-страж, герой предшествующего романа Роберта Маселло. (Прим. ред.)

А в ванную дверь закрыта, странно. Она приложила ухо к двери и затаила дыхание. Внутри послышался тихий шелест пластиковой занавески для душа.

— Картер? — снова окликнула она, все еще надеясь вопреки всему услышать его голос.

Но в ванной царило молчание.

Она осторожно повернула ручку — дверь была не заперта. Медленно приоткрыла ее и… да, так и есть: занавеска шуршала, раздуваясь от ветра, врывавшегося в открытое окно. После захода солнца ветер дул со стороны каньона. В ванной тоже никого не было.

Лишь запах сырой листвы, еще более сильный, чем в спальне, говорил о том, что здесь совсем недавно кто-то побывал и вышел через раскрытое окно буквально за секунду до ее появления.

Внизу хлопнула дверь.

— Дорогая? — окликнул ее Картер, и Бет услышала, как он уронил тяжелый рюкзак на пол в прихожей. — Угадай, кого я привел к нам на обед?

— Ты в приличном виде? — раздался снизу голос Дела. — Если нет, немедленно спускайся к нам!

Бет плотно затворило окно в ванной, потом вернулась в спальню.