Бета Малого Льва
Шрифт:
– Какой ужас, - сказал он просто, - я переколю тебе всю посуду.
– Потерпи всего неделю, - вздохнула она, - а вазы я попрячу.
Конс смирился со своей участью и сидел смирно. Флоренсия срезала ему ресницы и
наложила аппликаторы на краешки век.
– Молодец, - сказала она, - хороший мальчик.
И заметила, как выдвинулась вперед его нижняя челюсть. Это Конс про себя скрипел
зубами. Состояние беспомощности унижало его страшно. Оставалось только догадываться,
какая
– Думай о чем-нибудь приятном, - посоветовала Флоренсия,- я, например, в такие
минуты вспоминаю, что в Белогории есть горнолыжный курорт «Беркут», и что я туда
непременно полечу, как только будет время. Не люблю пляжи, люблю горы и снег. . А ты что
любишь?
– Информацию, - сказал Конс подумав.
– И все?
– изумилась Флоренсия.
– Из всех физических удовольствий аппирам доступна только теплая ванна.
Удовольствия, вытекающие из избытка энергии: горные лыжи, танцы, гонки, секс, спорт,
путешествия...
– все это за пределами наших возможностей. Остаются психотропные
средства и информация. Головы у нас пока работают.
– Послушай, но к тебе, насколько я знаю, это не относится?
– 114 -
– Я аппир. Я так же ленив и равнодушен ко всему окружающему. Для меня важнее то, что
написано в книге, а не то, что происходит за окном.
– А если за окном кто-нибудь умирает? Ты даже не выйдешь ему помочь?
– У нас каждый день кто-нибудь умирает. Если я буду всем помогать, то останусь без
капли энергии.
Видимо, оставшись без зрения, в полной темноте, Конс стал наконец разговорчивым. Он
сидел неподвижно, как робот-испытатель в кабине вездехода, положив руки на подлокотники
кресла и запрокинув забинтованную голову на спинку.
– Это не жадность, - объяснял он, - это жизненный принцип. Людям ни в коем случае
нельзя появляться на Наоле. Вы не умеете защищаться от нас. Ваша защита лопнет, как
яичная скорлупа. А ты вообще открыта, Флоренсия Нейл. Я мог бы выпить тебя до капли.
– Знаешь что...
– она вспыхнула и обрадовалась, что он ничего не видит.
– Тебе я не опасен, - заявил Конс, - напротив, я убью любого, кто тебя обидит.
– Вот этого тоже не нужно, - сказала она строго, - во-первых, никто меня тут не обидит, а
во-вторых - это еще не повод убивать кого-то. Не знаю, как у аппиров, а у нас жизнь каждого
человека считается бесценной. У нас нет смертных приговоров.
– Но ведь и люди погибают, - усмехнулся Конс.
– Конечно. При катастрофах, при несчастных случаях. От старости, наконец. Но никто
никого не убивает.
– Человеческая жизнь бесценна, - повторил Конс с усмешкой.
– И не только человеческая, - добавила Флоренсия, - бывает, я сутками борюсь за жизнь
какого-нибудь шестиногого глинвентауриса, или медузообразного марага... и не смей мне
выражать свою благодарность в такой форме.
– А в какой?
– смиренно спросил Конс, - чего бы ты хотела?
– Да ничего, - сказала она, подумав, - у меня есть все, что мне нужно.
– Это тебе только кажется.
– Возможно. Но мне, в самом деле, ничего не надо.
– Хорошо... Представь, что я Бог. Чего бы ты у меня попросила?
Слышать это от забинтованного, беспомощного пациента было забавно.
– Звезду с неба, - засмеялась Флоренсия, - и не меньше.
– Достану, - сказал Конс.
Утром Флоренсия напоила его чаем с бисквитами, посадила за пульт домашнего
компьютера и улетела на работу. У Зелы в этот день был назначен очередной осмотр. Привез
ее на этот раз не Ричард, а Ольгерд. Ричард болтался где-то на орбите Плутона на корабле
Гунтривааля, который, наконец, его дождался.
Зела спокойно села в кресло, показания у нее были хорошие, никакого стресса, скорее
апатия, как после длительной усталости. От таблеток она отказалась.
– Мне больше ничего не нужно, - сказала она спокойно, - теперь уж я сама.
Ольгерд стоял у раскрытого окна и смотрел на нее с улыбкой. «Любовь делает чудеса», -
подумала Флоренсия,- «только бы им ничто не помешало».
В дверях Зела вдруг оглянулась, и Флоренсия заметила ее отчаянный взгляд. Что-то все-
таки было не так, или должно было случиться. Слишком хороша была эта женщина, такие
всегда ведут за собой несчастье на коротком поводке.
– Заходи ко мне, - сказала она тихо, - поговорим. По вечерам я дома.
****************************************
**************************44
Дом был пуст. Ингерда ночевала у подруги (или это было условное название доктора
Ясона?), отец был в космосе, робот - в ремонте. Только Рекс мирно спал у порога. За окнами
хлестал дождь, ветер раскачивал сосны и клонил к земле метелки трав.
– 115 -
– Без Моти - как без рук, - признался Ольгерд, пытаясь почистить картошку и пожарить
ее вместе с маслятами.
Зела улыбалась. Она тоже не умела чистить картошку.
– Я видела, что Ингерда все брала из пакетиков, - сказала она.
– Из пакетиков - это любой школьник сможет.
Испортив продукты окончательно, он заварил чай и нарезал бутербродов с колбасой.
Ассенизатор быстро высасывал ароматы пережаренного масла, наполняя кухню запахами