Бетанкур
Шрифт:
ТАЙНАЯ ВОЙНА ПРОТИВ РОССИИ
В это время за всеми подозрительными иностранцами, даже принявшими российское гражданство, было установлено негласное наблюдение. Подготовку к военному столкновению с Россией Наполеон предпринял ещё в 1810 году, однако в начале 1812 года французская разведка активизировалась по-настоящему. Наполеоновские разведслужбы накопили огромный опыт добывания военно-политической информации в Италии, Германии и Австрии. Ведомство находилось под личным контролем французского императора.
Разведку Франции возглавляли два человека — министр иностранных дел Г.-Б. Маре и командующий Эльбским корпусом в Северной Германии маршал Л.-Н. Даву. К первому в Париж стекалась вся информация от французских дипломатов и агентов, ко второму — сведения о русской армии, её дислокации и перемещениях. Никто в окружении Наполеона не сомневался, что военная кампания 1812 года будет выиграна за три месяца, поэтому одновременно с московской кампанией готовился следующий удар — совместное, с русскими войсками, стремительное нападение на Индию.
14 апреля 1812 года руководитель французской разведки в герцогстве Варшавском барон Э. Биньон представил министру иностранных дел Франции пространную записку о главных задачах готовящейся гигантской экспедиции. Биньон считал, что русская армия, так же как и прусская, превратится в «послушный инструмент» и выступит вместе с французами в качестве вспомогательной силы. Ещё перед началом кампании французы напечатали фальшивку под названием «Завещание Петра Великого», куда по приказу Наполеона был вставлен кусок текста «о захвате Индии».
Французские агенты проникали в Россию под видом артистов, торговцев, священников, путешественников, гувернёров, врачей и преподавателей учебных заведений. Особенно много было среди них женщин, выдававших себя за жертв наполеоновского режима. Наиболее активно на французскую разведку работали также поляки, считавшие Россию своим врагом. Центром тайной войны стало французское посольство в Петербурге. Сюда стекались все сведения, собранные французской агентурой в самых отдаленных уголках России. На соответствующие нужды, включая подкуп должностных лиц, МИД Франции получал ежегодно от трёх до пяти миллионов франков. Львиная доля этих денег направлялась в Петербург.
Однако даже такой гигантской по тем временам суммой русскую бюрократию «прошибить» не удалось. Российская коррупция сковывала работу французской разведки, и ей не мог помочь никакой опыт, полученный в Италии, Австрии или Германии. Вот что писал об этом один французский агент, безуспешно пытавшийся внедриться в ряды русской служивой бюрократии: «Что можно сделать против целого корпуса взяточников. Да, я понимаю, что они люди пустые, ничтожные, необразованные, но они сильны единством. Одушевлены одним общим стремлением к грабежу и крепко сплотившиеся для защиты друг друга. Они в свои ряды никого не пускают, даже за большое вознаграждение».
Деньги русские чиновники брали, даже охотно, но отдача при этом оказывалась мизерной, неудивительно, что французский посол А. Коленкур ничего не добился в России и был заменён Ж.-А. Лористоном, боевым генералом и резидентом номер один французской разведки в России.
РУССКАЯ КОНТРРАЗВЕДКА
Российские контрразведчики тоже не дремали. Были составлены списки подозрительных иностранцев, проживающих в Петербурге. При этом за Бетанкуром слежки не было, так как Александр I полностью доверял ему. Но многие иностранные преподаватели Института Корпуса инженеров путей сообщения, оставшиеся в Петербурге, попали под негласный надзор полиции. Что касается западных регионов России, то там отношение к иностранцам было ещё более жёстким, чем в столице: чинили произвол, проводили необоснованные высылки, у подозрительных лиц, особенно у поляков, конфисковывали собственность. Иногда устраивались военно-полевые суды, и без малейших юридических доказательств преступления выносили подозреваемым смертный приговор.
Простые люди в каждом иноземце видели шпиона. Не обошли подозрения и Августина де Бетанкура. Дворяне среди простолюдинов старались не говорить по-французски, а те, кто плохо владел родным языком, не раз получали по шее. Были случаи и со смертельным исходом. Бетанкур, не говоривший по-русски, избежал такой участи. Его спасал генеральский мундир. Но летом—осенью 1812 года он всё же лишний раз старался не появляться на улице или в людных местах.
РАБОТЫ В ЦАРСКОМ СЕЛЕ
После того как французские профессора, не принявшие российское гражданство, оказались в ссылке, Бетанкур привлёк к преподавательской работе своего ученика, талантливого воспитанника третьего курса Фёдора Ивановича Рерберга и поручил ему вести занятия по начертательной геометрии. Впоследствии Рерберг станет сенатором и крупным инженером-строителем мостов на трассе Петербург—Москва, одним из директоров Строгановского училища технического рисования в Москве.
Летом 1812 года Бетанкур продолжил работу по реконструкции Таицкого водопровода, или, как его иногда называли, Баурова канала, — системы водоснабжения Царского Села. Вода поступала из Таицких ключей и шла самотёком по открытым и подземным каналам, прудам и гротам общей протяжённостью около пятнадцати километров. Летом суточная производительность водовода составляла более 2500 кубометров. Система снабжала водой фонтаны и пруды не только Царского Села, но и Софии и Павловска. Назначить руководителем всех строительных работ в Царском Селе Бетанкур порекомендовал своего ученика, воспитанника последнего курса Франца Канобио, блестяще справившегося с поставленной задачей. В декабре 1813 года он получил диплом об окончании Института Корпуса инженеров путей сообщения с чином поручика.