Бэтман Аполло
Шрифт:
Я задумался.
— Мне проще будет устроить твою встречу с Софи, — сказал Озирис. — Она тогда сама произойдет. Автоматически.
— Не врете? — спросил я.
— Я никогда не вру.
— Хорошо, — вздохнул я. — Что надо сделать?
— Взорвать свинью в нужный момент, — сказал Озирис. — И все.
— Где? — спросил я. — Здесь?
Озирис отрицательно покачал головой и указал пальцем вверх.
— Нет. Там. А по дороге я тебе кое-что расскажу.
— Что?
— Нечто такое, что может изменить всю твою жизнь. И всю твою смерть тоже.
Он подошел к стене и, посмотрев в близкое желтое небо, полез по камню вверх, цепляясь
Лезть оказалось несложно — даже если пальцы или стопа соскальзывали с каменной опоры, падать никакой необходимости не было. Достаточно было просто прижаться к теплому камню и нащупать выступ понадежнее. Я подумал, что так, наверное, чувствует себя на стене ящерица-геккон.
Через несколько минут подъема земля внизу скрылась в желтоватом тумане. Теперь я видел только стену, уходящую вверх и вниз, и карабкающегося по ней Озириса. Иногда мне начинало казаться, что мы не лезем вверх, а ползем по бесконечной каменной пустыне. Это успокаивало. Зато обратное переключение перспективы обдавало ужасом. Каждый раз мне казалось, что я все-таки упаду.
Чтобы отвлечься от собственного страха, я стал говорить.
— Вот вы устраиваете всякие фокусы с перерождением. Не хотите идти куда положено. То есть вы восстаете против воли Великого Вампира?
— Мы это уже обсуждали, Рама. То, что происходит — и есть его воля. Поэтому все, что нам удастся сделать, тоже ей станет.
— Хорошо, — сказал я, — а кто перерождается?
— Ты сам видел.
— Но там… Там никого не было. Только полная непонятка. Совершенно грандиозных размеров, я бы сказал.
— Вот она и перерождается.
— А как?
— Да точно так же, как перед этим жила.
— Я не понимаю, — пожаловался я. — Дракула говорит, что постоянного «я» нет. Я и сам это видел. Кого же я тогда сейчас провожаю? И куда? Как это вообще совместить?
— А зачем тебе что-то совмещать? Пусть Великий Вампир совмещает. Его проблемы…
Это, конечно, было правдой. Но так широко глядеть на вещи я пока не мог — и Озирис это, видимо, понимал.
— Вопрос «кто?» вообще бессмыслен, — сказал он, вглядываясь в туман над головой. — С кем все это происходит? В настоящий момент мертвый Озирис жив через свет, который проходит через вергилия Раму. Но через какой свет жив вергилий Рама? Откуда свет приходит и куда уходит? Ведь не думаешь ты, что он начинается и кончается у тебя в голове? В лимбо нет души. Но в чем она есть? Бегающие по земле человечки — это просто лошадки осенней карусели, которая крутится потому, что сторож-таджик забыл отключить электромотор. Если лошадки выглядят веселыми и разноцветными, это не значит, что им весело и что у них есть цвета. Это даже не значит, что они вообще есть…
— Грустно как-то.
— Вампир помнит, что ум «Б» будет терзать его всю жизнь, — сказал Озирис.
— Так что же, выхода нет совсем?
— Есть, — ответил Озирис.
— Позитивный вампиризм?
— Это не выход. А всего лишь гигиена ума, делающая выход возможным. Сам выход в другом.
— В чем?
— Выход — это Тайный Черный Путь.
Я вспомнил, что слышал это выражение во время встречи с Дракулой. Все происходило в точности как он обещал.
— Что это такое?
— Путь абсолютной подлости.
— Как это понимать?
— Это очень простое учение, Рама. И невероятно глубокое. Именно из-за своей простоты оно сохраняется в тайне. Оно зашифровано особым
— Каким?
— Leaking Hearts применили для его сокрытия Черный Занавес. Они спрятали его в уже существующих комбинациях слов. В фольклоре, цитатах и даже уголовном слэнге. В разных странах доктрина звучит немного по-разному. И ее при всем желании нельзя разгласить непосвященным.
— Почему?
— Все и так общеизвестно. Фрагменты человеческой культуры, в которых размещено учение, называются «pillars of abomination» [25] . Знание тайно передается от учителя к ученику, когда учитель разъясняет скрытый смысл какого-нибудь pillar of abomination. Сегодня я на несколько минут стану твоим учителем, Рама. На то время, пока мы лезем вверх. Я объясню тебе два первых pillars. Так захотел Дракула…
Я задрал голову. Каменная стена уходила вверх и исчезала в желтом тумане над моей головой. Невозможно было сказать, далеко ли до ее вершины — и есть ли она вообще.
25
Столпы отвращения.
— Почему мы называем Великого Вампира Великим Вампиром? — заговорил Озирис. — Потому что мы работаем на его фабрике всю жизнь, даже не зная этого. Вампиры отличаются от людей только тем, что они надзиратели — но и надзиратель, и заключенный сделаны из одного и того же теста. Это тесто, Рама, и есть Великий Вампир. Мы все трудимся на него. И не можем ни в чем его обвинить, потому что без него нас не было бы вообще.
— Но ведь люди работают на вампиров. Разве нет?
— Нет. Мы вовсе не хозяева людей, Рама. Мы просто слуги Великого Вампира, который проделывает с нами то же самое, что с людьми. Механизм происходящего ясен нам лишь потому, что мы поставлены его обслуживать. Но мы не понимаем его целиком. Нам, так сказать, видны только те части, которые мы должны смазывать…
Я вспомнил последнюю Красную Церемонию — и свой разговор с телепузиками. Кажется, Эз говорил что-то похожее.
— Как именно мы трудимся на Великого Вампира? — спросил я.
— Принимая возникающие в сознании мысли и желания за свои собственные. В действительности это мысли и желания Великого Вампира. Он окунает их в наше сознание — которое на самом деле тоже его собственное сознание — чтобы мы яростно уцепились за них и согрели их своей ненавистью и любовью, пропитали их своей жизненной силой, которая на самом деле тоже его жизненная сила. Наше сознание служит Великому Вампиру чем-то вроде печки, в которой он готовит свою пищу. Путь абсолютной подлости заключается в том, что ты перестаешь обслуживать эту печку.
— То есть я подавляю мысли?
— Ты не можешь их подавлять, — сказал Озирис. — Они не твои. Даже голова у тебя на плечах не твоя. Все это личная собственность Великого Вампира. И то, что представляется тебе внешней реальностью, и то, что прикидывается твоим внутренним миром, тобою самим, — не должно вызывать у тебя никаких личных чувств. Это не твое. Все это тебе ни к чему. Оно может причинить тебе только боль. Но если ты начнешь все это ненавидеть, ты испытаешь еще большую боль. Такого следует избегать. Первый pillar of abomination содержит именно это наставление. Это цитата из поэта Лермонтова. «Презрительным окинул оком творенье Бога своего, и на челе его высоком не отразилось ничего…» Ни-че-го. Понял?