Бей-беги: Наше время. История английского футбола: публицистические очерки

Крыжановский Кирилл

А потом Эрику стало скучно. Маленький городишко Осер, скромная, хоть и зубастая команда — все это перестало удовлетворять Кантона. Он почувствовал, что созрел для великих дел и настоящей славы. Можно назвать это звездной болезнью, наверное.

По совету партнера по команде и просто друга Паскаля Планка Эрик обзавелся агентом. Тогда эти «воры, крадущие нашу с вами игру прямо у нас из-под носа» (определение братьев Бримсонов из книги «Мы идем!»), не то чтобы не были распространены, но еще не имели той силы воздействия на умы и кошельки футболистов и футбольных клубов. Иначе вряд ли такая птица, как Кантона, ходила бы неокольцованной аж до двадцати двух лет! Ален Мильяччо бодро взялся за дело, и вскоре перед Кантона возникла

целая россыпь предложений. От перспективы сыграть на родине деда, в Италии, Эрик отказался сразу — оборонительный футбол претил его мировоззрению нападающего. Даже когда ему позвонил человек от самого Сильвио Берлускони.

В результате футболист и его агент остановились на предложениях двух самых перспективных на тот момент французских клубов — парижского «Рэсинга» и родного «Марселя». После долгих колебаний и активных переговоров с обеими сторонами, Кантона решил вернуться домой. Хотя был уже одной ногой в Париже — менеджер «Рэсинга» Жан-Люк Лагардер покорил его своей страстью к живописи. Когда Кантона вошел в его дом, то в гостиной увидел картину одного из своих самых любимых художников Миро. Затаив дыхание, Эрик разглядывал картину, не к месту кивая ЛагардеРУ, который делился своими грандиозными планами по созданию суперклуба и рассказывал о роли Кантона во всем этом. «Ты согласен?» Еще один кивок.

Но утром Эрик за рекордные для французского футбола того времени 3,9 млн долларов оказался в Марселе. Сила обаяния Бернара Тапи оказалась сильнее, чем Миро. Наверное, «потому что футбол — это высшее искусство».

«Рэсинг» оказался утопией, и очень быстро сошел со сцены, и близко не подобравшись к статусу «супер». «Марсель» взлетел необычно высоко как для французского клуба, но очень быстро сгорел, разделив типичную для местных суперклубов судьбу. По поводу печальной судьбы детища Тапи Кантона впоследствии скажет: «Я не намерен произносить обвинительных речей по адресу Бернара Тапи, хотя его делишки были оценены правосудием как целая цепь лжи и обмана. Я уже говорил, что не люблю этого человека, но уничтожить я хочу не его, а систему, которая используется им и ему подобными. Из-за финансовых вопросов наш футбол превращается в мафию. Я люблю эту игру, потому нынешняя ситуация очень печалит меня. Я начинаю бояться, когда вижу, что стало с такой великой командой, как «Марсель». Деньги и обман изувечили футбол и продолжают делать это и дальше. Никак не могу привыкнуть к спектаклю, в котором играют президенты французских футбольных клубов, претендующие на то, что они будто бы знают эту игру лучше, чем мы, актеры. Но они лишь страшатся за свои деньги, за своих спонсоров и свой имидж».

Кантона и «Мешок дерьма»

Конечно же, роман Кантона с командой родного города оказался неудачным, и взлет «Марселя» никак не ассоциируется с его именем. Хотя начал Эрик весело, вдохновенно, и в середине августа 1988 года он за три дня забил два важнейших мяча. Играл он тогда ярко и неудержимо. Так считали все, кроме главного тренера сборной Франции Анри Мишеля. Он не включил Кантона в состав сборной на товарищеский матч с чехословаками, объяснив решение тем, что «форвард сейчас далеко не в лучшей форме».

Ответ Кантона заставил вздрогнуть всю страну. Мишеля не любили — это факт. Тренер он был так себе, умудрившись развалить великолепное наследие Мишеля Идальго. Французы играли невыразительно, если не сказать посредственно. Пролет мимо Евро-88, уход из сборной великой гвардии во главе с Платини. Да, Анри Мишеля не любили, но почему-то терпели, пока в октябре 1988-го французы не сыграли позорную ничью на Кипре — 1:1.

Однако к тому времени Мишель уже убрал и Кантона из своей сборной. Эрик обозвал тренера «мешком дерьма, ничего не сведущим в футболе и чересчур много читающим газеты». Дисциплинарный комитет федерации 9 сентября на год отстранил мятежного форварда от

матчей сборной. В том числе и молодежной, которой в том самом октябре предстояла ответная игра с греками в финале чемпионата Европы. В первом матче, который состоялся еще в мае на выезде, французы отстояли нулевку. Оформлено «золото» было без Кантона — 3:0. Но вклад его в общую победу оказался весомым: семь мячей в восьми матчах, в том числе один итальянцам в четвертьфинале и три англичанам в полуфинале!

И понеслась душа по кочкам! Следующие три года своей жизни Кантона активно занимался тем, что не давал умереть с голоду «желтой» прессе. Синонимом его имени стал «скандал», а уж потом — «талант».

Отношения с Бернаром Тапи очень быстро от теплых и дружеских перекочевали на полюс холодных и враждебных. Что и не удивительно, учитывая характеры этих двух людей. Тапи — властная и эгоистичная личность, он не терпел иного к себе отношения, кроме как подобострастного обожания и преклонения. Если ты вел себя иначе, ничего хорошего из этого не получалось. Именно так была закончена блистательная карьера в «Марселе» великолепного Криса Уоддла, который был таким себе «Кантона в миниатюре» — он тоже воинственно воспринимал даже самый тонкий намек на несправедливость по отношению к себе.

Тридцатого января 1989 года в Седане «Олимпик» играл с московским «Торпедо» благотворительный матч в помощь жертвам землетрясения в Армении. Главный тренер марсельцев Жерар Жили во втором тайме заменил Кантона, а тот отреагировал тем, что сорвал с себя футболку и швырнул ее на землю!

Эрик был вызван на ковер к Тапи. Между ними состоялся горячий обмен не только мнениями, но, поговаривают, также и тумаками. Выйдя из кабинета, всклокоченный президент заявил, что «место этому футболисту в сумасшедшем доме» и… отправил его до конца сезона в «Бордо»! Это был очень красноречивый намек — дескать, такому… самое место в такой… команде! О «теплых» отношениях между Бернаром Тапи и владельцем «Бордо» Клодом Везом знали все.

Первое чемпионство эпохи Тапи «Марсель» оформил без своего буйного форварда, как и второе. Сезон 1989/90 Эрик провел в аренде в «Монпелье», в составе которого играл другой видный персонаж — Лоран Блан, а тренировал их будущий национальный герой Эме Жаке. В новом клубе Кантона тоже начал со скандала (в «Бордо» он почти не успел отметиться. Времени было мало. Разве что пропустил тренировку, когда его любимый пес погиб из-за сердечного приступа). Играла команда, прямо скажем, неважно — не более чем борец за выживание. Двадцать первого октября после поражения в Лилле в гостевой раздевалке защитник Жан-Клод Лему что-то буркнул о «пришлых бездарях». Эрик, конечно же, вскипел, швырнул бутсой в обидчика и ринулся в драку.

«Монпелье» взбунтовал. Некоторые игроки поставили руководство перед фактом, что отказываются играть вместе с Кантона. Однако Жаке вместе с менеджером команды Лу Николленом удалось погасить конфликт. Впрочем, обстановка оставалась не самая радостная, хотя Кантона утверждает, что именно та «ссора, словно гроза, разрядила атмосферу и очистила воздух, после чего стало легче дышать». Так казалось Эрику, а на самом деле результаты лучше не становились. В феврале 1990 года Жаке поменяли на Мишеля Мези, с которым команда не только с горем пополам решила вопрос спасения в вышке, но и сотворила настоящую сенсацию, выиграв Кубок Франции.

Однако, честно говоря, «Монпелье» попросту блестяще воспользовался своим шансом и благосклонностью слепого жребия. На пути к финалу клуб встретился с тремя командами из низших дивизионов — «Истр» (1:0), «Сьюсо-Луан» (5:1) и «Авиньон» (1:0). Только в 1/8-й «Монпелье» достался середняк «Нант» (2:0). В полуфинале команда Кантона обыграла такого же борца за выживание — «Сент-Этьенн» (1:0), а в дополнительное время финала вырвала победу у несостоявшегося гранда «Рэсинга» (2:1), который тогда вылетел из элитного дивизиона.