Бей-беги: Наше время. История английского футбола: публицистические очерки
Шрифт:
Ситуация осложнялась конфликтом между Сэмом Хаммамом и норвежскими владельцами. Сэм понимал, что вылет из Премьер-лиги станет для такого маленького клуба смертельным. Пропасть между элитой и остальными дивизионами Футбольной Лиги неумолимо увеличивалась, а потеряв около 10 млн фунтов в год от телевидения и спонсоров, «Уимблдон» просто не смог бы эту пропасть перескочить. Он требовал, чтобы все усилия были брошены на спасение, тогда как Рокке и Гьелстен говорили о необходимости залатать прорехи в клубном бюджете. В декабре 1999 года Рокке назначил исполнительным директором Свейна Бакке, который, изучив счета «Уимблдона», объявил, что сумма долгов составляет 3 млн фунтов. Для быстрого решения проблемы он порекомендовал продать ведущих игроков. Джон Хартсон уже готов был перейти в «Тоттенхэм», но его забраковали
Тринадцатого февраля 2000 года Сэм Хаммам со слезами на глазах объявил, что за 1,2 млн фунтов уступает оставшийся у него пакет акций Гьелстену и бизнесмену из Южной Африки Чарльзу Коппелу. «Банда психов», вернее, то, что от нее осталось, на прощание на тренировочном поле вываляла в грязи своего лидера, но это была последняя ее проделка — легендарная Crazy Gang стала историей. «Без Сэма этот «Уимблдон» больше не будет таким, каким мы его знали все эти годы», — в голос твердили ветераны прежних сражений. В мае 2000 года «Донс» расстались с Премьер-лигой. Новый менеджер Терри Бертон заявил, что «Уимблдон» должен покончить с практикой «банды психов», «потому что, валяя дурака, они принижали успехи клуба». Сказка закончилась, а то, что случилось в последующие три года, стало настоящей трагедией для верных болельщиков клуба из Юго-Западного Лондона.
Разные дороги к новой мечте
Сразу после вылета из Премьер-лиги стало понятно, что норвежцы вместе с Чарльзом Коппелом самым верным вариантом вернуть свои деньги считают переезд команды. Вскоре появилась информация, что «Уимблдон» обратился к Питу Уинкелману, музыкальному продюсеру и главе консорциума «Стадион Милтон Кейнса».
В пятидесяти милях к северу от Лондона располагается один из самых молодых и быстро растущих городов Англии. Он вдвое больше Ипсвича, однако своей команды в Футбольной Лиге не имеет. Местная команда еще в конце 1970-х годов появилась в одной из любительских лиг, но в городе, для которого понятие «коренной житель» еще не скоро станет актуальным, она не представляла ни малейшего интереса. Новые жители нового города предпочитали поддерживать свои старые команды. Их могла разве что заинтересовать готовая команда в Футбольной Лиге. Расчет Уинкелмана был прост: построить в Милтон Кейнсе комплекс, в который, помимо офисов, отеля и супермаркета, вошел бы 30-тысячный современный стадион, а потом пригласить одну из лондонских команд (благо их в столице предостаточно), имеющую место в Футбольной Лиге. Уинкелман сделал предложения трем клубам — «Кристал Пэласу», «Лутон Тауну» и «Барнету», но наиболее остро проблема нового стадиона стояла в «Уимблдоне». Тем более что новый вариант объединения — на этот раз с «Куинз Парк Рейнджерс» — натолкнулся на привычное для Англии неприятие со стороны болельщиков обоих клубов.
Но для Рокке, Гьелстена и Коппела не имело никакого значения, где будет играть их клуб, им было наплевать, что думают по этому поводу болельщики. В конце концов они искали других болельщиков, которых было больше и которые могли принести больше денег. Призывы мэра Лондона и мэра Мертона учитывать чувства болельщиков «Уимблдона» никого не могли заинтересовать. Пита Уинкелмана эта тема вообще не волновала, впрочем, как и прошлое «Уимблдона», ему было нужно место в Футбольной Лиге, а новых болельщиков он обещал завербовать в Милтон Кейнсе. Норвежцы вместе с Коппелом проигнорировали встречу с активистами Независимой ассоциации болельщиков «Уимблдона», назначенную на 1 июля 2001 года, а спустя месяц уведомили всех владельцев сезонных абонементов о скором переезде клуба в Милтон Кейнс.
Ситуация с переездом была тщательно рассмотрена Футбольной Лигой. Специальный комитет из девяти членов изучил обстоятельства дела и заявил, что не станет санкционировать смену места дислокации футбольного клуба «Уимблдон». Исполнительный директор Лиги Дэвид Берне заявил, что в уставе ФЛ четко прописано: клубы должны представлять местность, имя которой
Чарльз Коппел назвал заключение Лиги «незаконным» и, как ни в чем не бывало, продолжил подготовку к переезду клуба. Перед началом сезона 2002/03 «Уимблдон» заявил о том, что будет выступать на Национальном хоккейном стадионе (НХС) в Милтон Кейнсе, пока Уинкелман не закончит строительство обещанной арены. Футбольная Лига снова запретила переезд, но уже на том основании, что НХС не отвечает требуемым критериям. Немногим ранее, 28 мая 2002 года, специальная комиссия Лиги, состоявшая из трех членов, большинством голосов одобрила смену «Уимблдоном» места прописки.
Болельщиков «Донс» поддержали по всей стране, но в современном футболе их мнение перестало иметь вес, они, «болельщики, ради которых существует игра», превратились в «потребителей продукта». В адрес Коппела сыпались угрозы, но глава Независимой ассоциации болельщиков «Уимблдона» Крис Стюарт верно заметил, что в катастрофе виноват в первую очередь Сэм Хаммам. Получилось, что он породил «банду психов», он же ее и убил. «Сэм продал «Плау Лейн», положил деньги в карман, не обеспечив нас новым стадионом, — обличал Стюарт. — Мы бы никогда не потеряли свой клуб, если бы имели хоть какую-нибудь арену».
По ходу сезона 2003/04 «Уимблдон» переехал в Милтон Кейнс, с 2004 года новый клуб стал называться «Милтон Кейнс Донс», а в апреле того же года сменил цвета и эмблему.
В то же время исконные болельщики «Уимблдона» объявили о создании в родном Южном Лондоне Ассоциированного футбольного клуба «Уимблдон», который начал свой путь с самых низов английского футбола. Сторонники нового образования в Милтон Кейнсе презрительно называли АФК «дворовой командой» (pub-team), удивительным образом забывая, что на протяжении всей своей истории «Уимблдон» был «дворовой командой» и неизменно тем гордился, помня о своих корнях. Вскоре «МК Доне» вернул совету Мертона все трофеи, добытые «Уимблдоном», а все бывшие игроки и менеджеры «банды психов», за исключением одного только Винни Джонса, безоговорочно признали АФК. «Этот клуб начался с нас, — заявил как-то Лори Санчес. — Традиции продолжили «Донс», выступавшие на «Селхерст Парке», а потом команда, ставшая называться АФК «Уимблдон» — нравится это в Милтон Кейнсе или нет».
Сегодня АФК выступает в Конференции и сражается за возвращение в Футбольную Лигу. «Да, мы мечтаем о Премьер-лиге, — говорит Крис Стюарт, — но мы не безумцы, чтобы не понимать, насколько велика ныне финансовая пропасть между нами и элитой. В футболе на всех уровнях бал правят деньги, потому нам будет невыносимо трудно повторить тот легендарный подъем «банды психов». Однако в 1975 году тоже никто не думал, что «Уимблдон» будет выступать в первом дивизионе и завоюет Кубок Англии. Нельзя забывать, что футбол жив мечтами, и если некоторые из них кажутся совсем сумасшедшими, это даже лучше!»
Мятежный
А он, мятежный, просит бури, Как будто в бурях есть покой.
Мне говорят, что своими поступками я подаю дурной пример молодежи, а я считаю, что вообще не обязан кого-то воспитывать, поскольку каждый человек должен сам вырабатывать для себя жизненные принципы и ориентиры.
На трибунах «Олд Траффорда» во время матчей «Манчестер Юнайтед» нет-нет, да увидишь полотнища французского триколора с изображением волевого и заносчивого лица и надписью Eric The King — «Король Эрик». До сих пор, невзирая на прошедшие годы, которых по футбольным меркам достаточно для забвения, этот человек в «Театре мечты» имеет статус божества. До сих пор, невзирая на появление новых кумиров и новых звезд, именно «Король Эрик» является символом победоносной команды, созданной сэром Алексом Фергюсоном. Потому что образ француза точнее всего отображает образ самого клуба, формировавшийся десятилетиями — недюжинная воля в сочетании с поистине королевской заносчивостью.