Без берегов
Шрифт:
– Таюша, милая, нет ли нам весточки в твоей большой сумочке. Люди были ей очень рады за хорошие известия, благодарили, как могли. Давали хлеб, картошку, поили молоком, угощали гостинцами. Особенно со слезами на глазах и с болью в сердце, Тася несла похоронки.
Она так сильно расстраивалась, ей не хотелось приносить в избы плохие новости. Ей хотелось собирать их у себя и сжигать. Ноги не слушались хозяйку, но она терпеливо и мужественно шла к людям с чужой бедой. Она уже знала, что последует за этим крик, слезы, истерика, обморок.
– Слышь-ка мать, Таисия идет
С фронта начали возвращаться подранки. У кого нет руки, кисти, у кого ноги, у кого и того и другого, контуженые, после тяжелого ранения. Люди радовались, что пришел, пусть раненый, пусть инвалид, главное, что живой. Для этих людей война уже закончилась, она уже была за плечами.
В конце ноября 1943 года в семье Плугиных внезапно появляется новый член семьи. Маша родила девочку. Няньки подросли, Аня и Витя заботились о сестренке. Маша прибегала с фермы и кормила малышку грудью, сцеживала молоко, няньки докармливали. Когда Лидочка подросла, няньки носили ее на руках как куклу, любили и заботились о ней. Машу в селе не осуждали, все понимали, только иногда подсмеивались над ней.
– Машка. Как это ты умудрилась?
– Ведь ничего не видно было, взяла и родила. Мы думали, что ты просто поправилась.
– Где ты ее прятала, как ты ее выносила? Никто даже не заметил беременность.
– Вот так вот! Уметь надо.
– А кто отец то? От кого ты ее родила?
– От Святого Духа. Смеялась Маша.
Молодежь подрастала. Подростки становились парнями. Осенью многих ребят из сел призывали в армию, все понимали, что они сразу попадут на фронт. Осенью призвали Ваню. Подростки заканчивали курсы и садились на трактора. Работая как всегда днем и ночью, в дождь и холод, сменяя друг друга, ремонтируя трактора прямо в поле, работая на износ, до самых холодов, пока не замерзнет земля. Молодые, задорные, им ничего не страшно. Хотя уже падали с ног, но норму свою выполняли по 1600 гектар на трактор.
И вот наконец пришла она, долгожданная Победа. Всеобщей радости не было конца. Люди плакали, обнимали друг друга. В старом клубе заиграла гармонь. Молодежь плясала, пела частушки. Из домов по высыпали и стар, и млад. Люди шли с цветами, поздравляли фронтовиков, заходили в дома, дарили цветы, продукты. Только одно слово было на устах. Все во весь голос кричали:
– Победа! Победа! Победа! Люди выносили на улицы столы, сдвигали их, делали длинный стол. На стол из домов тащили у кого что было: хлеб, капусту квашеную, картофель в мундире, огурцы соленые, яблоки моченые, свеклу, редьку, репу, тащили скамейки, усаживались за столы, бились гранеными стаканами.
– За Победу! За Победу! За Победу! Ура! Ура! Ура! Пили садились и плакали, кто навзрыд, кто вытирал слезы, но равнодушных не было. Потом пели песни, пили и снова плакали. Мужчины выходила из-за стола плясали, громко топая
Когда мужчины отходили пускались в пляс женщины, размахивая руками как крыльями, на них были большие цветные платки, они плыли по кругу подбочениваясь, топали ногами выкрикивая частушки. Вечером разожгли небольшие костерки и до глубокой ночи пели и плакали. Это были не только слезы печали о погибших, это были слезы радости, слезы надежды. Каждый думал о своем, о муже, о сыне, о тех, кто еще не дома, о тех, кто еще в пути.
И каждый надеялся и молился, что их семью, минут беда, что все вернутся домой, каждый думал об ужасах войны, но никто даже в страшных снах не мог видеть и крохотной доли того, что происходило на самом деле на фронте. А кто там побывал и выжил, никогда не сможет забыть и стереть из памяти все ужасы оскала смерти той страшной трагедии, охватившей многие народы. Кто-то оплакивал своих близких, на которых уже пришли похоронки, они понимали, что уже никогда не обнимут своих мужей или сыновей.
часть 2
кукла
Тася шла по широкой дороге села. У нее было хорошее настроение. В ее сумке сегодня не было похоронок, только треугольники. Война уже как год закончилась, но люди еще не все вернулись домой. Кто-то долечивался в госпиталях, кто-то ушел на фронт в конце войны, дослуживали положенное время.
Светило ласковое теплое солнце, начали распускаться первые яркие, блестящие листочки, распускались первые мелкие цветочки. И от этого в воздухе стоял аромат хмельной, пьянящий, будоражил все чувства. Тася расстегнула телогрейку, опустила на плечи платок, весело шагая, подставляя солнышку лицо, наслаждаясь весной.
Она по пути разносили треугольники, люди радовались хорошей весточки. У Тасе еще больше поднималось настроение. Она думала, что занесет последний треугольник и весело зашагает домой в обратную сторону. Сквозь забор она увидела женщину. Наклонившись она капалась в огороде.
– Вам весточка, радуйтесь. Улыбалась Тася.
– Мне? От кого? Удивленно пожала плечами женщина. Она медленно, устало подошла к калитке, удивленно взяла в руки треугольник. Трясущимися руками открыла его, закричала и заплакала, оседая на землю.
– Что? Что случилось? Недоумевала Тася.
– Живой! Живой! Кричала женщина, целуя письмо и заливая его горячими слезами.
– Живой, мой сокол ясный. Она, заикаясь и всхлипывая рассказала, что на мужа пришла похоронка в 44, а тут он пишет, что произошла ошибка с его однофамильцем, а он живой, был контужен, амнезия, лежал в госпиталях, сейчас пошел на поправку и скоро приедет домой.
– Счастье то какое! Спасибо вам за такую весть. Нет, я вас так никуда не отпущу. Пожалуйста зайдите в дом, я вас хоть чаем травяным угощу. Пожалуйста не обижайте меня. Женщина обнимала Тасю и почти силой завела ее в дом, налила чаю, поставила на стол угощение. Она все плакала и плакала от радости никак не могла успокоиться. Она рассказывала о муже.