Без чувств
Шрифт:
Но не догадался.
А зачем напрягаться, ведь, он ухаживает не ради того, чтобы на самом деле порадовать свою собственность. Что-то придумывать, стараться угодить, дарить то, что нравится, а не то, что принято — это для того, кто небезразличен, а к ней у герцога сугубо меркантильный интерес.
Но, почему-то, было обидно. Если магистр хотел, то мог быть приятным собеседником, она слышала, как он говорил с Его величеством. Видела, каким внимательным он был к императрице.
К ней же его отношение оставалось, по-прежнему,
С другой стороны, ей это было только на руку.
— Что-то вы зачастили в библиотеку, — дня через четыре поинтересовался герцог у Аэлины за завтраком. — Не думал, что настолько любите читать.
— О! — девушка отложила ложку и сцепила руки на груди. — Там такая книга! Такая любовь! Он ее предал, а она всё равно его ждет и верит! Читаю и плачу.
— Может быть, найти занятие повеселее?
— Нет, мне нравится. Потом, — Лина оглянулась на выстроившихся вдоль стены слуг, — я там — одна! У нас дома не было столько прислуги, я не привыкла быть всё время на виду. Очень устаю от этого, не могу расслабиться, начинает голова болеть.
— Горничные плохо выполняют свои обязанности?
— Нет, хорошо выполняют! Но их для меня слишком много. Я хочу некоторое время проводить в одиночестве, и библиотека для этого отлично подходит.
— Я могу попросить Её величество помочь с выбором фрейлин, и у вас будут достойные подруги.
Вот же, чурбан! Ему имперским языком говорят, что устали от постоянного присутствия людей, а он предлагает сопровождающих ещё добавить!
– Меня вполне устраивают тихие часы, которые я провожу в одиночестве за чтением восхитительных романов.
— Хорошо, — пожал плечами магистр. — Все девушки любят сбиваться в стайки и щебетать, вас же тянет в библиотеку. Но я не стану препятствовать.
В этот момент слуга поставил перед Линой традиционный бокал с отваром, который ей неизменно подавали в конце завтрака. Светло-оранжевый напиток, немного вяжущий на вкус, с приятной кислинкой. Аэлина протянула руку, но взять бокал не успела — слуга сзади уронил поднос, и тот, с оглушительным звоном, покатился по мраморным плиткам пола.
Рука дрогнула, бокал закачался и полетел на пол вслед за подносом.
— Растяпа! — рявкнул Его светлость непонятно в чей адрес: слуги, уронившем поднос, или Аэлины, опрокинувшей бокал.
— Ничего не разбилось, а отвар можно новый налить, — ответила подопечная и поёжилась под режущим взглядом владельца.
Чего это он так рассердился? Ну, упал поднос, ну, пролился отвар, так это же не конец света! Взревел так, будто случилось что-то непоправимое.
— Нельзя новый налить, — буркнул герцог, беря себя в руки. — Его готовят специально для тебя, одну порцию. На то, чтобы напиток правильно настоялся, надо не меньше двенадцати часов.
— Надо же. Но не страшно, это не лекарство, которое надо регулярно принимать, — отмахнулась девушка, — а обычный отвар. Выпью завтра.
Герцог ожег
В тот день она штудировала «Магию стихий. Первый этап», и где-то к обеду заметила, что знания ложатся легче, чем накануне. Более того, когда девушка попробовала простейшее заклинание — оно вышло с первого раза, не то, что в предыдущие дни — с пятого-десятого и еле-еле.
Окрыленная, Аэлина так погрузилась в чтение, что горничным пришлось стучать в дверь, напоминая ей о времени.
День прошел очень плодотворно. Вечером, оставшись, наконец, в спальне одна, Лина повторила заученные пассы и заклинания, радостно отмечая, как послушна стихия, как легко и изящно у неё получается направлять воздушный поток.
А назавтра вся лёгкость пропала — снова пришлось читать по два-три раза, чтобы запомнить, и магия ворочалась, будто вязкая субстанция, а не ветер.
Собственность герцога Д*Арси призадумалась — что-то тут было не то!
Девушка отложила книгу и принялась вспоминать прошлый день, анализируя его с сегодняшним. Читала и занималась вчера она больше, в остальном — такой же день, распорядок, разговоры, меню… Отвар! Вчера он пролился и ей не достался, а сегодня она его выпила до капли. Единый, неужели, причина в нём?
Аэлина вскочила и забегала вдоль стеллажей, пытаясь унять бешено скачущие мысли.
Герцога спрашивать бесполезно и даже опасно. Наличие у его собственности интеллекта должно явиться для мужчины открытием, но чем позже, тем лучше. Значит, надо попробовать завтра не пить, и посмотреть, как себя поведет её магия.
И раз сегодня с занятиями не очень удачно, надо сходить погулять, что ли. А то, на самом деле, её пристрастие к библиотеке может показаться подозрительным, и не очень сочетается с образом сладкой дурочки.
Остаток дня Лина изводила портного, модистку, горничных, перемерив кучу нарядов и гоняя прислугу то за шалью, то за пирожками. Требовала открывать окна — жарко. И через полчаса закрыть их — она замёрзла.
С каждым нарядом она цепляла подарки герцога, увешиваясь ими с головы до ног, и требовала оценить. Прислуга вяло мямлила, что все мило, и отводила глаза.
Аэлина сама себе была противна, но — так надо!
Вечером магистр с удовольствием выслушал доклад о подопечной и, удовлетворённо вздохнув, отправился её навестить.
— Мне передали, что вы сегодня занимались нарядами и оценили мои подарки, — проворковал он, целуя девушке руку.
Лина, усилием воли сдержавшись, чтобы не передернуться, расплылась в улыбке:
— Да, было так интересно! Изумрудный гарнитур отлично подходит к зеленому платью для обедов и малых выходов, а у голубого утреннего надо перешить оборку, пустив её не вдоль, а наискось.
Герцог мучительно вздохнул, приготовившись слушать весь этот бред.
Расстались очень довольные друг другом.