Без гнева и пристрастия
Шрифт:
— Дайте мне минутку, — и откинул брезент.
Откинул — и немедленно отшатнулся назад. Внутренности затянуло узлом, к горлу подкатил едкий комок тошноты, враз перехватило дыхание.
Впрочем, ситуацию успел оценить и так.
Никаких следов проникновения извне. Никаких следов Вечности. Одни только кровавые ошметки, обрывки одежды и куски тел. Но это, к счастью, уже не по моей части…
Я отступил от вагона, вновь закурил и предупредил помощника коронера:
— Выносите
Эксперт спорить не стал, только протянул резиновые перчатки.
— Вам понадобится, — сообщил он и спокойно скрылся внутри.
Его напарник передал мне длинный прорезиненный фартук и отправился следом, а я выкинул окурок и закрыл глаза, готовясь к неприятной работе.
Пусть сущностям и не затаиться в изуродованных телах, но Вечность коварна. Она может напитать собой мертвую плоть, вдохнуть в нее противоестественный эрзац жизни, превратить в вечно голодное создание, одержимое идеей исправить чужой кровью собственную ущербность.
Поэтому вариантов только два: либо проверять останки на предмет заражения безвременьем, либо запустить в вагон бойца с огнеметом. Очищение огнем? Хорошо бы, но не в нашем случае…
Ян Навин явился, когда мы обработали не больше половины вагона.
— Вы еще не закончили? — удивился он.
— Как видишь.
— Виктор, ты понимаешь, что в остальных вагонах до сих пор находятся люди? — возмутился дивизионный комиссар, чей пижонский приталенный костюм на залитой кровью платформе смотрелся еще более неуместным, нежели обычно. — Ты подумай только, что наверху творится! Целая ветка подземки встала!
— Предлагаешь отправить тела прямиком в крематорий? Без проверки их ни один морг не примет!
— Хорошо, — сдался Навин, — попробую выторговать еще полчаса. Один черт, в таком виде вагон через Вечность гнать нельзя. — Он мрачно глянул на меня и спросил: — Есть предположения, что здесь стряслось?
Я поднял с перрона бумажный пакет для улик и спросил:
— Ты ведь в курсе, что некоторым людям не стоит спускаться в подземку?
— Людям с нестабильным внутренним временем?
— Вроде нас с тобой, да, — подтвердил я. — Только не прошедшим обучение.
Навин глянул на выломанную изнутри дверь и покачал головой:
— Простой человек не смог бы устроить подобный разгром. К тому же сам посуди, ну кто в здравом рассудке сунется в вагон подземки, зная, чем это закончится?
— Возможно, тот, у кого просто не было выбора? — усмехнулся я и покачал пакетом для улик перед лицом дивизионного комиссара.
— Что там? — потянулся Ян за пакетом, но я отдернул руку.
— Уверен, что хочешь это увидеть?
— Дай сюда! — Навин вырвал пакет, заглянул внутрь и поднял на меня озадаченный взгляд. — Вот дерьмо! —
— Это еще мягко сказано, — поморщился я, стянул окровавленную перчатку и похлопал начальника по плечу. — Готовься. Газетчики нас с потрохами сожрут, когда пронюхают.
— Если пронюхают.
— В этом городе не умеют хранить секреты.
— Держи рот на замке, — предупредил Ян.
— Так точно, мой комиссар! — ухмыльнулся я.
Нервы, это все нервы.
В пакете лежали наручники. Обычные на вид наручники, за небольшим исключением: один из браслетов был разорван, на втором засохли ошметки кожи и куски плоти.
Если кто-то из детективов спустился с задержанным в подземку и того прямо вагоне скрутил приступ, на полицию не просто выльют ушат помоев. Полетят головы. И не рядовых исполнителей; на этот раз отдуваться придется начальству.
— Не паясничай! — потребовал Навин. — Надо выяснить, кто из наших ехал в этом вагоне. Установим личность полицейского — выйдем на беглеца.
— Не все так просто, — покачал я головой, — большинство тел изуродовано до полной неузнаваемости.
— Сделай что-нибудь! — потребовал Ян и встряхнул пакет. — А я попробую отследить наручники по серийному номеру.
— С людьми в вагонах что делать будем? — напомнил я.
— Заканчивайте с телами, и отгоним состав в депо, — решил Навин и зашагал к лестнице.
— Так мы продолжаем? — уточнил помощник коронера.
— Одну минуту, — попросил я и отошел к кабинке телефонного аппарата. Набрал рабочий номер, а когда Алан Портер поднял трубку, обрисовал ему ситуацию и попросил посмотреть материалы по вчерашнему убийству. Потом с тяжким вздохом отправился сортировать фрагменты тел.
Черт бы побрал эту работу…
Очистили вагон в итоге только через час. К этому времени у меня от выкуренных сигарет во рту стояла мерзкая горечь табака, руки дрожали и хотелось напиться вдрызг. Просто запереться у себя с ящиком дешевого виски и не появляться на людях как минимум пару дней.
Что выводило из себя больше всего — никакого толка от моего участия в осмотре тел не было. Впустую потраченное время и нервы. Без подобного опыта вполне мог бы и обойтись.
— Позвоните, когда будет готово заключение по вагону, — сунул я визитку криминалисту и вновь отошел к телефонной будке.
Набрал рабочий номер Яна Навина, но дивизионного комиссара не оказалось на месте. Тогда поднялся на улицу, выскользнул за полицейское оцепление, у которого по-прежнему толпились газетчики и жители окрестных домов, и зашагал прочь от карет скорой помощи и полицейских автомобилей.
Вскоре заметил на противоположной стороне вывеску бара, перебежал через проезжую часть, толчком распахнул дверь и шагнул внутрь.
— Два двойных виски. Чистого, — предупредил бармена, проходя в уборную.