Без гнева и пристрастия
Шрифт:
— Этот город прогнил сверху донизу, ему нужен человек, который наведет порядок, приструнит гангстеров и продажных чинуш!
— И такой человек даст остаться убийству восемнадцатилетней девушки безнаказанным?
— Выметайтесь отсюда немедленно!
— Как скажете, — пожал я плечами и зашагал к входной двери. — Мне действительно хотелось бы видеть вас в кресле городского прокурора, — произнес на ходу, — жаль, что теперь с этим возникнут проблемы…
Саймон Мориц шумно выдохнул, но промолчал. Впрочем, когда я взялся за дверную ручку, он
— Стойте, комиссар! — опустился в скрипнувшее кресло и расстегнул воротник сорочки. — Не думайте, будто запугали меня…
— И в мыслях не было.
— Просто хочу избежать ненужных сложностей…
На этот раз я просто кивнул.
— Но это должно остаться между нами. Обещаете?
— Обещаю.
— Обещание полицейского! — хрипло рассмеялся Саймон. — Обещания полицейского не стоят выеденного яйца! — Он взял потухшую сигару, поднес ее к носу, принюхался и вдруг глянул на меня остро и недобро, как не смотрел до того; будто маску сбросил. — Поступайте с этой информацией как посчитаете нужным, но, если сошлетесь на меня, я буду все отрицать. И уничтожу вас, комиссар. Поверьте, это в моих силах, не важно, стану я прокурором или нет. Вам это ясно?
— Что за информация?
— Однажды Шарлотта пришла с покрасневшими глазами, будто проплакала всю ночь, и наотрез отказалась рассказывать, что именно ее расстроило.
— Вам удалось выяснить, что стряслось?
— Нет, — ответил хозяин кабинета, — но в тот день она звонила в мэрию и просила соединить с приемной советника Гардина. Это все, что мне известно.
Я будто под дых получил.
Советник Гардин! Один из наиболее влиятельных членов городского совета!
Без гнева и пристрастия? О нет, только не в этот раз…
— Откуда вы узнали о звонке?
— Предвыборная кампания была грязной, — глядя в потолок, ответил Саймон Мориц, — я контролировал все звонки. Без этого было не обойтись.
— Кто еще об этом знает? Ваш человек на телефонной станции?
— «Мой человек», как вы изволили выразиться, лишь вел список вызовов. Он понятия не имеет, кто именно звонил в мэрию, поэтому не станет выступать свидетелем в суде. И не забывайте — этого разговора не было.
— До этого дня или после…
— Нет, — перебил меня собеседник, — больше звонков в приемную Гардина не было. А теперь позвольте мне наконец заняться своими делами. Мне еще этот город в чувство приводить!
Я распахнул дверь и, повысив голос, произнес:
— Благодарю вас, господин Мориц. Вы очень помогли.
И вышел в приемную.
Напоследок безмятежно кивнул секретарше и уже на лестнице беззвучно выругался.
Советник Гардин! Только этого не хватало!
Немудрено, что Саймон Мориц держался до последнего, не желая говорить о столь могущественной персоне. Мне бы и самому выкинуть этот разговор из головы, но не получится. А значит, без поддержки не обойтись…
На улице я направился прямиком к ближайшей телефонной будке, прикрыл за собой дверцу и набрал рабочий номер Алекса Брига.
— Это
— Только я, — отозвался Алекс. — А что?
— У нас проблема.
— Большая?
— Я бы стал беспокоить тебя по пустякам?
— Излагай.
— Шарлотта Ли работала волонтером в избирательном штабе Ланфорда. Я сейчас пообщался с Саймоном Морицем и слегка на него надавил…
— Слегка? — хмыкнул Бриг. — Слегка надавил, и это стало большой проблемой? Что ты с ним сделал? Надеюсь, не бил головой о стену?!
— С ним все в порядке, — вздохнул я. — Но возникла необходимость переговорить с господином, который подкинул нам работенку на последних выборах. Понимаешь, о ком речь?
Какое-то время было слышно лишь шуршание динамика, затем на другом конце провода послышался лязг бутылочного горлышка о край стакана и плеск виски.
Да, Алекс понял меня правильно.
— Уверен, что без этого не обойтись? — спросил он, собравшись с мыслями.
Я в двух словах пересказал суть разговора, и медиатор сразу воспрянул духом.
— Вовсе не факт, что Шарлотту довел до слез наш общий знакомый, — резонно отметил он. — Быть может, она обращалась к нему за помощью?
— Вот так и скажи мэру, когда будешь просить его поспособствовать моей встрече с нашим другом…
— Виктор! — не выдержал Алекс. — Ты уверен, что это необходимо? Я понимаю, у тебя есть к нему личные претензии.
— Sine ira et studio.
— Что?!
— Без гнева и пристрастия, — перевел я высказывание.
— И что это значит?
— Это значит, что мне придется допросить его, так или иначе. Либо я даю делу официальный ход, либо ты организуешь нам приватную встречу. Решать тебе.
— Придется согласовать это с мэром.
— Согласуй и перезвони. Через четверть часа буду на работе.
— Думаешь, это так быстро?
— Верю в тебя, Алекс.
Я опустил трубку на рычажки аппарата, вышел из телефонной будки и отправился на поиски такси.
Когда вернулся в управление, Алан Портер глянул на меня уже даже не с любопытством, а с неприкрытым раздражением.
— Ну? — хмыкнул он и потянулся, разминая затекшую спину. — Как съездил?
Я убрал плащ на вешалку, стряхнул со шляпы мелкие капли дождя и встал у зеркала. Глянул на свою осунувшуюся физиономию и невесело усмехнулся:
— Вряд ли будущий прокурор после нашего с ним общения воспылал любовью к полицейскому управлению.
— Пустышка?
Я кивнул.
— Пустышка. Одни лишь общие слова. Огромный потенциал, гипертрофированное чувство справедливости. Относился к ней как к дочери. По его словам.
— И все?
— Угу, — подтвердил я и уселся за стол. — Но ты понимаешь, что информация о нашей встрече не должна выйти за пределы этого кабинета?
— Политика? — понимающе усмехнулся Алан.
— Именно. У тебя самого что?