Без гробовой доски
Шрифт:
— Надо же, мне тоже хотелось замок Лютика поджечь! Будет время, нарисую картину на эту тему. Значит, ты давно планировала штурм Цитадели?
— Если бы! Все вышло спонтанно, но мы хорошо покрасовались и показали свои зубы. Упыри надолго призадумаются и не будут пока совершать чересчур активных действий. А если что, они займутся совсем другим, ведь я оставила на стене не просто автограф, а послание с угрозой. Кто именно стоит за убийствами Мастеров, Мэтт и Лютик, разумеется, не обсуждали, не исключено, что они этого не знают. Поэтому я написала, что будут убиты все до одного ровесники Движения. Так что все решат, будто наш штурм и есть начало этой мести. Ровесники Движения — это чуть меньше чем половина всех вампиров в мире.
— А
— Это то самое время, когда Города активировали Ключами. Проще говоря — они уехали с места постройки своим ходом. Играть в несуществующих мстителей конечно рискованно, но сейчас все средства хороши.
— Ты наверно видела на записи, в разбитом Городе я забрала Ключ. Это ведь действительно Ключ? Мы сможем прочитать с него информацию?
— Только у Элоизы. Городской терминал это не обычный компьютер. Грубо говоря, попади полноценный Ключ к упырям, им бы потребовалось сначала построить аналог терминала, а потом браться за чтение Ключа. Они кстати, оказались весьма близки, но уже не смогут проверить своих догадок.
— А остальные призраки, Ирина? Я видела их только в погибшем Городе, но ведь и у нас такие должны быть. Почему они не объединятся для штурма Цитадели?
— Понимаешь, в чем проблема. Потеряв тело окончательно, такую серьезную вещь, как поджог или расплавка проводов уже не совершить. Только люди с сильной волей могут вообще влиять на материальный мир, а остальные просто световые блики, кружащиеся на ветру. Конечно, их можно привлечь к шпионажу. Теоретически. На практике же я пока что не встречала никого, кому бы не было плевать на «суету сует». Те, в Городе под скалами, наверняка тоже давно далеки от мира. А меня мои мечты и амбиции завели довольно далеко. Без хвастовства скажу — не все смогут пройти такой же путь. Я начала тренировать многих, но результаты пока такие, что плакать хочется. Конечно, если бы нас набралось несколько десятков, то нам бы были любые вампиры нипочем.
— А живые могут выходить из тела с тем же результатом?
— Думаешь, Огонь Смерти случайно так назвали? — засмеялась Ира. — Призраки вообще по идее не должны возвращаться в свои бренные тела.
— И упыри не придумали ничего против таких как ты?
— Вроде бы нет. Эволюция это длительный процесс, лет четыреста назад Огонь Смерти только-только начал появляться. Ученые строили гипотезы, что огонь возникает из-за процессов разложения, а потом оказалось, что в скелетах пламя горит еще ярче. Ну а первый настоящий призрак без тела был зафиксирован примерно триста с небольшим лет назад. До этого они обитали только в фольклоре, не из Огня Смерти, а привидевшиеся образы похороненных людей. Не знаю, насколько это все правда, ведь эти россказни возникли до Конца Света. Так что упыри призраков как угрозу пока не воспринимают, а видеокамеры я на своем пути добросовестно вывела из строя. Даже наши ребята видели на мониторах не меня, а только мои проделки.
Оставаться в маленьком городке на ночь мы не стали. Эвакуация все еще шла полным ходом — живые и мертвые вытаскивали сопротивлявшихся, не желавших покидать насиженное место. Весть об аксбертоновой ртути оставляла многих равнодушными. Если бы от этих людей требовалось полезть в печь крематория, чтобы остаться со своими родными, находившимися в Городах, даже в виде праха, они, скорее всего, так бы и поступили. Руслана то и дело бросалась в гущу толпы, втолковывая согражданам, что их черепные коробки пора проветрить.
Наконец, отдав последние распоряжения, покойница погрозила кому-то кулаком и двинулась к вертолету, в котором мы ее давно ожидали.
В узком кресле, под шум винтов, я мгновенно отрубилась и проснулась только утром, когда мы пролетали над морем.
Вскоре показался берег и перед нами выросли высокие скалистые утесы, за которыми раскинулись бескрайние леса. Облетев каменные пики, мы приземлились на лысой горе, с которой протоптанная дорожка вела в лес.
— Ну все, вернетесь обросшие цветами и колючками, — хмыкнул Никита, задумчиво пощупав свою щеку. — Танит, я конечно малость… преувеличил, что люблю тебя, чтобы деморализовать и побесить упырину, но ты там не делай глупостей, лады? Я за тебя переживаю.
— Обещаю не выращивать на голове деревья! — весело козырнула я.
Попрощавшись с Ольгой и ребятами, мы спустились под золотисто-красную сень деревьев, зашагав по узенькой, едва заметной тропинке. Густой кустарник вокруг и высоченные кроны над головами сияли всеми оттенками пламени, подсвеченные пробивающимися тут и там солнечными лучами. Россыпи красных и черных ягод добавляли в пейзаж дух изобилия, но вот легендарных цветов я, похоже, не увижу. Оставалось ждать весны и надеяться, что я попаду сюда еще раз.
— Не вешай нос, Танит. Там, куда мы идем, цветочки круглый год цветут, — разгадала мои мысли Ира. — А зимой вообще настоящее безумие творится. Представь себе заснеженное поле, и вдруг сугробы снега начинают шевелиться, колыхаться… видела бы ты, как пришедшие за мной наемники оттуда улепетывали!
— Что за наемники? — заинтересовалась Руслана.
— Помнишь, как Лютик распинался, что мертвецы опасны, завидуют живым и мечтают ощутить «вкус жизни»? — хмыкнула Ира. — Увы, в самом деле, встречаются ничтожества, желающие во чтобы то ни стало не прекращать есть, пить и размножаться. Их мозги слишком сильно промыты, чтобы отринуть страх смерти, даже когда она уже произошла. Некоторые слабаки действительно чуть ли не сходят с ума, когда переходят в иное состояние. Таких мало, но встречаются они везде. И, что самое интересное, за помощью они обычно обращаются именно к вампирам. Или сами стремятся ими стать, что у большинства не выходит, либо подписывают с упырями договор, чтобы, в обмен на вечное служение, после смерти им сделали новое тело.
— Новое тело? — удивилась я.
— Ты не знаешь? — в свою очередь удивилась Ирина. — Жутко дорогой, а главное, длительный процесс. Точно не узнавала, но вроде бы несколько месяцев. Скелет очищают от мертвых тканей, помещают в капсулу и наращивают живые. Шевелиться почти все это время нельзя. И всегда есть шанс, что сознание не состыкуется с новым мозгом, тогда все усилия напрасны.
— Состыкуется? — наверное, я выглядела очень глупо, но не могла не переспросить.
Взгляд Ирины подтвердил худшие опасения — намеренно в Аллии это скрывали или мы просто «отстали от жизни», а не знала я чего-то серьезного.
— Неужели у вас в школах способность мертвецов шевелиться объясняют мистикой?! Или по-прежнему ограничиваются «наукой до конца не выяснено»?.. Я сама вряд ли объясню тебе как надо, не к тому себя готовила! — хохотнула певица и посмотрела по сторонам в поисках помощи, но все замотали головами, и ей пришлось продолжить:
— Что такое электрофизиология объяснять нужно?
— Нам очень доходчиво объясняли это на ОБЖ.
— Уже легче! Так вот, после Конца Света кое-что в окружающей среде изменилось и сознание, сохраняясь после смерти, обретает возможность управлять импульсами… если короче, то умерев, ты не заметишь разницу между тем, как управляла телом при жизни. Но так же есть другая особенность — сознание обретает свойство накапливать энергию. И иногда ее собирается очень много. Так у некоторых в черепушках и загорается «огонь смерти». В особо редких случаях, как у меня, сознание поглощает из окружающей среды столько энергии, что непроизвольно генерирует свою видимую форму. Разумеется, ту, которую соотносит с собой. Те, кто еще не накопил излишек энергии, могут согласовать всякие там импульсы, частоты, колебания и прочее, с новым телом и мозгом, ощущать снова вкус еды, видеть сны как раньше. Остальные же — нет. На сем ликбез окончен!