Без Надежды
Шрифт:
Кабанов выплюнул окурок на снег и осторожно, бочком, начал спускаться по крутому скользкому склону.
Свету он сперва не заметил, уделив все внимание сгоревшей «Ниве». Если приглядеться внимательнее, то внутри нее можно было разглядеть два обугленных трупа. Два трупа, точно, – для того, чтобы это понять, не надо было даже включать воображение.
– Ну, дела, – пробормотал дядя Паша и обратил взор на «восьмерку». Тогда-то он и заметил мертвую девушку, лежавшую шагах в двадцати от разбитой машины. Кабанов поспешил к ней.
По всей видимости, после аварии девушка нашла в себе силы
– Эх, блин, дела, – вздохнул дядя Паша. – Красивая. Молодая. Жить бы да жить. – И принялся снимать с пальца девушки дорогой – никак, с бриллиантами? – перстень. Мертвой красавице он все равно больше не нужен, а вот дочке Маринке в мае рожать. Вот и будет подарок. А еще этот перстень можно загнать, скажем, в ломбард и купить новый двухкамерный холодильник «Стинол», о котором давно мечтает жена Валентина.
В разбитой «восьмерке» Кабанов нашел нарядную модную сумочку. Сначала хотел забрать ее целиком, но потом передумал. Как-никак, там документы, а с этим греха не оберешься. Лучше не рисковать. Жадность до добра не доводит. Дядя Паша ограничился тем, что достал из кошелька деньги – шесть тысяч рублей, его месячная зарплата! Умно оставил три мятых десятки и мелочь – пусть менты не думают, что здесь побывал мародер. Огляделся – не забыл ли чего. И, шумно пыхтя, принялся подниматься наверх, спеша к своему брошенному возле обрыва трактору. Мучительно напрягая мозги, пытался решить: сообщать в мусарню, о том, что обнаружил, или предоставить это почетное право кому-то другому.
Кабанов решил, все-таки позвонить в милицию когда уже ехал по единственной улице своего села. Остановил трактор около сельсовета, на крыльце громко потопал ногами, сбивая с кирзовых сапог снег, и зашел внутрь. Красивая секретарша Тамара оторвалась от монитора компьютера, на котором почти до конца был разложен пасьянс, растянула яркие губки в широкой улыбке, прощебетала:
– Здоров, дядя Паша. Чего ты?
– Дай телефон. Позвонить надо. В милицию. – Кабанов протянул ручищу к белому «Панасонику». – Там в овраге машина валяется. Даже две машины.
– Опять?! – выпучила жирно обведенные глаза секретарша. – Даже две?
– Даже две, – повторил дядя Паша. Добавил: – И мертвецы. – Хмыкнул, бросив взгляд на застывшую секретаршу, набрал «02» и, ожидая соединения, принялся с удовольствием думать о том, что в кармане лежит дорогущий перстень с бриллиантами. И шесть тысяч рублей – его месячная зарплата.
Глава 10
ДЕНЕГ КАК ГРЯЗИ!
Ровно
– Может, помочь чего? – на прощание поинтересовался Сварадзе, забыв, что уже спрашивал об этом десять минут назад.
– Сам справлюсь, – сухо ответил Глеб и, выбравшись из «Эксплорера», зашагал по пустынной, безлюдной улице. В литых резиновых сапогах, защитного цвета брезентовой куртке и с небольшой сумкой через плечо он сейчас был похож на возвращавшегося с вечерней смены рабочего или зажиточного бомжа. Внимание мусоров наш спец по системам охраны не привлек бы.
– Хорошо, – шепотом отметил Серега и медленно поехал к дому, из подвала которого мы собирались проникнуть в короб теплоцентрали. – Пока все хорошо.
«Пока ничего еще и не было, – отметил я про себя. – Это что касается банка. А если брать вообще, то, как раз, пока все дерьмово».
…Конфетка до сих пор так и не дала о себе знать, и мы, вернувшись из Бегуниц, не рискнули отправляться к ней на квартиру. Кто знает, какие сюрпризы нас там могли ожидать? Поехали к Глебу и три часа до отъезда на дело провели у него. Все трое измученные. Все трое голодные. Все трое невыспавшиеся. Но о том, чтобы прилечь на диван отдохнуть, никто из нас даже не помышлял.
– Отдохнем после смерти, – мрачно заметил тогда Челентано. – Кто знает? Может быть, скоро. Может, сегодня.
И я не сдержался. Две бессонные ночи и то напряжение, в котором я провел последние сутки, вырвались из меня наружу злобным шипением:
– Закрой хлебало, и думай, что говоришь! Типун тебе на поганый язык!
Глеб в ответ пронзил меня ненавидящим взглядом. Но сдержался и промолчал. И до того, как на Дегтярной выбрался из «Эксплорера», не сказал мне больше ни слова…
– Пошли, – бросил мне Серега, припарковавшись впритирку к обшарпанной «Волге» в тесном и неуютном дворе, окруженном желтыми шестиэтажными домами. – Раньше сядем, раньше выйдем, как говорится. – Он первым выскочил из машины. А я, прежде чем отправиться следом за ним, бросил взгляд на часы. Десять минут первого. Отсчет начался.
Мы обошли внедорожник, откинули заднюю дверцу, вытащили из багажного отделения две большие дорожные сумки и, не медля ни секунды, решительно двинулись ко входу в подъезд. «Эксплорер» нам вслед коротко вякнул сигнализацией. А Серега уже доставал из-за пазухи короткую тяжелую фомку.
– Код?
– Триста семьдесят восемь.
Я нажал на три кнопочки на замке, распахнул дверь, и Сварадзе, первым юркнув в нее, на секунду замер, прислушался, и, взмахнув фомкой, точно угодил по болтавшейся над головой тусклой лампочке. Лампочка глухо лопнула, а у меня в руке тут же вспыхнула коногонка. [19] Яркий луч света скользнул по стене и уперся в обитую жестью дверь с намалеванными на ней телефонами аварийных служб. И с массивным замком.
19
Коногонка – шахтерская лампа.