Без Надежды

Седов Б. К.

И дожидаться, когда мусора исправят сигнализацию, и сигнал с объемных датчиков поступит на пульт вневедомственной охраны.

Тогда лишь останется ждать приезда гостей. И очень надеяться на свой «пояс шахида». На то, что блеф с ним удастся.

Глава 11

И ПРИШЕЛ РОБИН ГУД

Тот момент, когда за дверью хранилища объявились менты, я чуть не проспал. «Проспал» – в буквальном смысле этого смысла. Третья бессонная ночь все же сломила меня, и я только

успел перелопатить хрусты – ровно четыреста тысяч бачков стошками, полтахами и двадцатками в банковских упаковках, – как тут же, несмотря на полный отстой положения, в котором в тот момент находился, стал клевать носом. Мне даже начали сниться какие-то совершенно мирные сны, и если бы мусора не топтались по коридору, как стадо слонов, и на протяжении часа не царапались в дверь, они смогли бы взять меня сонным и тепленьким. Но парни этой профессии, похоже, в последнее время разучились вести себя незаметно. В этом я убедился еще месяц назад, когда в «Призматик» наблюдал за «засадой» на даче. Это подтвердилось и сейчас.

Сначала меня удивило, что группа захвата, прибывшая по тревожному вызову, не спешит врываться в хранилище, проводить захват неудачливого воришки и зарабатывать поощрения по службе. Но потом я сообразил: для проникновения в депозитарий, ментам нужны ключи или болгарка, чтобы разрезать дверь.

Лучше ключи, а поэтому надо дождаться кого-то из сотрудников банка, несущего за них, а заодно и за депозитарий ответственность. Итак, остается ждать, когда прибудет этот несчастный сотрудник, раньше обычного поднятый из теплой постельки.

Я посмотрел на часы: половина седьмого утра. Подумал: «Впрочем, и так уже пора подниматься» и достал из кармана трубу. Попытался дозвониться сначала до Глеба, потом до Сварадзе. Конечно, их телефоны оказались отключены. Другого я просто не ожидал, и набирал их номера лишь потому, что больше было нечем заняться. Ожидание выматывало. Еще сильнее выматывала неравная борьба со сном, которую я пока с огромным трудом выигрывал. Но это пока. Я срубался уже даже стоя. Я боялся, что больше не выдержу. Я с нетерпением ждал хоть какого-нибудь изменения ситуации. Я мечтал:

«Ну когда же ко мне, наконец, придут мусора!!!»

Они пришли ровно в семь утра. В помещении, освещенном доселе лишь моей коногонкой, вспыхнул верхний свет и в замке заскрежетал ключ.

Я, нацепив на плечи рюкзачок с долларами, пошире распахнул полы куртки, чтобы лучше был виден мой «пояс шахида», левую руку с кнопочным выключателем размером с кусок туалетного мыла, прижал к груди, проверил, не отсоединились ли от батарейки два проводочка – зеленый и красный, – соединяющие ее с выключателем. Потом нажал большим пальцем на кнопку и решительно шагнул к двери. До того, как она отворится и я окажусь лицом к лицу с противником, оставались мгновения.

Единственная надежда на фактор внезапности. Мусора – те, что за дверью – уверены, что приехали по ложному вызову. И они растеряются – не спецназовцы же! – когда, словно чертик из табакерки, из депозитария выскочу я. Да еще с «бомбой» на поясе. Эти мальчишки, лишь недавно закончившие школу милиции, естественно, слышали, что подобные психи со взрывчаткой на пузе водятся в далеком Израиле, но чтобы в центре Санкт-Петербурга!.. Короче, они растеряются, и у меня будет пара секунд на то, чтобы сориентироваться в коридоре и попробовать прижаться «бомбой» к кому-нибудь из мирных работников банка.

Хорошо бы, к тому же, еще и захватить автомат.

«Нет, автомат мне не отдадут. Придется ограничиваться „бомбой“. И заложником», – подумал я и в тот момент, когда начала открываться дверь, нахально попер на превосходящие силы противника. При этом противник – менты, – словно спецом сделал все для того, чтобы я смел его в первое же мгновение. А заодно мне сразу же была предоставлена идеальная заложница. Низенькая и хрупкая дамочка средних лет, перепуганная донельзя и надушенная дорогими духами, в легкой болоньевой курточке и с почти полным отсутствием груди. Вот и все, что я запомнил об этой своей случайной знакомой.

Но прежде чем познакомился с ней, я от души приложился ногой к двери, как только она приоткрылась примерно наполовину. Дверь в свою очередь, как я и ожидал, закатала в лобешник одному из мусоров. Самому любопытному. Тому, что решил сам повозиться с ключом. Довозился, короче. Выход из депозитария на какое-то время был для меня расчищен. На какое-то – это на очень непродолжительное, буквально на одну-две секунды, а поэтому терять темпа атаки было нельзя. Внезапность – мое основное оружие, и я был обязан использовать его по полной программе.

Я рванул дверь на себя и, даже приблизительно не представляя, что сейчас может твориться за ней, вылетел в коридор. Периферийным зрением успел отметить, что мусор, которому досталось дверью по кумполу, еще не закончил падения, но, по меньшей мере, на короткое время вышел из боя. Скользнул взглядом по оторопело застывшему шагах в пяти от меня другому менту и сразу переключил внимание на невысокую женщину. Которая, скорее всего, и являлась той самой сотрудницей, что обязана присутствовать при вскрытии депозитария. Которой уже через секунду было уготовано превратиться в заложницу.

Перед тем, как метнуться к ней за спину и обхватить ее сзади за тонкую шейку, я гавкнул во всю глотку:

– У меня бомба!!!

А когда прижался к стене, прикрываясь дамочкой от возможного выстрела, пояснил, выставив вперед руку с беленьким выключателем:

– Если отпущу кнопку, все взлетим к чертовой матери!!! На мне триста граммов тротила. – Я на секунду отстранил от себя окаменевшую заложницу, чтобы менты могли лицезреть три куска мыла, старую батарейку и два проводка – зеленый и красный. – Мне терять нечего! Все равно умирать! Я в розыске за убийства!

Я выговорился. Я сказал все, что хотел, и заткнулся, не зная, что еще полагается выкрикивать в таких ситуациях. Кажется, следует требовать бронежилет, вертолет и два миллиона долларов? Или три? Я не помнил. Впрочем, у меня уже были четыреста тысяч, и на первое время этого должно было хватить.

А поэтому я не спешил выдвигать никаких финансовых требований. И просто молчал.

И молчали легавые – один, сидя на полу и потихонечку приходя в себя; другой – бесполезно баюкая в руках автомат.