Без названия. Книга 2
Шрифт:
– Да ты чудовищная оптимистка, – сказала Ася, хмурясь.
– Нет. Просто, я чуточку больше жила и чуточку больше видела. Было время, когда мне не хотелось жить: после гибели мужа и сына, но у меня оставалась дочь. Сначала жила только для нее, пыталась забрать ее муку. Получалось не всегда. Жизнь столкнула меня с ЭСВ. Встретила Бориса. Он напугал меня до смерти. Он не просил – требовал, чтобы я вышла за него замуж, наставил столько условий. Но он любит Иришку и меня в придачу (Марина улыбнулась). У нас будет маленький. Я не уверена, смогу
Женщины гуляли по лесу. Природа замерла, не мешала им. У каждой из них своя боль, во многом невысказанная. Есть над чем поразмыслить.
– Знаешь, Марин, твой Борик напоминает моего братца чокнутого.
– В чем чокнутость твоего брата?
– Сначала сделает, потом подумает.
Женщины рассмеялись.
– Мне кажется, эта чокнутость не столько от характера, сколько от безысходности, – сказала Марина, несколько подумав.
– Объясни, пожалуйста, – Ася нахмурила лоб: при чем здесь безысходность?
– Ведь твоему брату, скорее всего, нелегко?
– Может быть, – в раздумье протянула Ася.
– Вот видишь. Борису тоже плохо. Он никогда ничего не говорил о себе. Я лишь однажды видела его сестру. При нем она и рта не смела раскрыть, несмотря на то, что она взрослая замужняя женщина.
– Есть люди, которые являются деспотами – суть в этом, – отрезала Ася.
– Может и так. Но будь он деспотом, вряд ли переживал за Иру и меня. Не обращал бы внимания – да. Не помогал бы. Все делал бы только для себя. Мне кажется, в его жизни было что-то страшное, что перевернуло основы его сознания, всего того, к чему привыкает человек. Теперь он боится, что, если ослабит хватку, страх перейдет и на близких ему людей. Это защита…
– Грубость – защита?
– Да. Сердце беззащитно. Его легко ранить, убить. Нужна надежная броня.
– Если твою точку зрения считать правдивой, то получится, что любого, абсолютно любого преступника можно оправдать. Он жесток, так как защищал свое сердце. Грабил, насиловал, убивал… – Ася качала головой – не могла она согласиться.
– Я не знаю, как мысль выразить словами, может, я что-то упустила, не так сказала, но чувствую, в главном права: твой брат и мой муж не жестокие люди, скорее несдержанные.
– Когда Борис поднимет на тебя руку, тоже сочтешь это несдержанностью? – фыркнула Ася.
– Не знаю…
– Мама, Ася, смотрите, что я нашла, – кричала им Иришка, убежавшая вперед.
– Идем, родная.
Он был такой смешной, этот ежик, свернувшийся калачиком.
– Вот видишь, – сказала Марина, обращаясь скорее к Асе, чем к дочери, – у него иголки, он, на первый взгляд, колючий, но на самом деле беззащитный и очень добрый.
– Мамуль, можно его взять в дом? – просящим тоном обратилась к ней девочка.
– Ириша, надо спрашивать Асю – не меня.
– Разумеется, мы возьмем его домой, накормим, напоим. Только вот как?
– Я знаю, я знаю, – закричала Ириша.
Она
– Хоть на что-то пригодилась, – сказала она, помахивая безжизненной рукой.
Рихард удивился воодушевлению женской половины населения дома. Давно он не слышал смеха Аси, уже несколько недель, а тут именно ее смех доносился из гостиной. Он поспешил спуститься из своего кабинета.
Посреди гостиной лежал еж. Он и не думал прятать свои иголки: неизвестно, что можно ожидать от этой галдящей оравы.
– Рихард! Смотри, еж, – Ася подскочила к мужу, – правда прелесть?
– Да.
– Мы ему молока налили, а он не хочет.
Марина покачала головой:
– Он боится.
– Кого, мама? Мы же не тронем его и не сделаем ничего плохого.
– Об этом знаем мы, а не он. Как только зверек почувствует себя в безопасности, он обязательно покажет носик и выпьет молоко.
– И сколько надо ждать?
– Я не знаю, – не стала лгать Марина.
Рихард позвал всех:
– Сю-да.
– Идите сюда, – дополнила его слова Ася.
Все уселись на ступеньках лестницы затаив дыхание. Иришка попыталась просунуть голову в перила, но мама мягко отстранила ее.
Еж не спешил. Прошло несколько минут, полных тишиной, прежде чем он решился на предприятие. Он не стал сразу убирать все иголки. Высунув лишь носик, понюхал вокруг – незнакомый запах. А это что? Такого он раньше не знал. Что-то мокрое. Шлеп. Ой! Да это лужа. Странно, вокруг сухо, только здесь. Странный запах. Вода – не похоже. И цвет не такой. Яд! Надо осмотреться – вдруг где-то притаился враг и только ждет, чтобы он отвлекся. Нет, ничего, но на всякий случай, не мешало бы проверить. Все-таки, что же это такое? Ладно, была не была. Зажмурить глаза и… хм… странно. Очень странно. Вкусно…
Ребенок наблюдал за ежом, пытаясь запомнить все его движения. Это надо зарисовать. Если бы уметь! А еж, насытившись, еще раз понюхав и не найдя знакомого запаха, начал осваивать новый мир, в котором оказался по воле случая…
Ася лежала, уставившись в потолок. Слова Марины не давали ей покоя. Она не считала, что Марина права, а она нет, так как неправой Ася никогда не могла оказаться (так она считала с трех лет), но… Это «но» не давало ей заснуть. Вошел Рихард. Он вопросительно посмотрел на Асю, но жена сказала:
– Не бери в голову.
Муж разделся и лег в постель.
– Свет тушить?
– Да.
Светильник выключили, но лунный свет проникал глубоко в спальню, не оставляя больше человека наедине с темнотой. Рихард положил больную руку под голову. Теперь он вовсе не казался калекой, выглядел очень привлекательно. Он зло усмехнулся над своей попыткой выглядеть лучше, чем есть на самом деле, и пожил руку поверх одеяла.
– Расскажи о Борисе, – без вступления ринулась в бой Ася.
– Не могу.