Без названия. Книга 2
Шрифт:
– Ася, выпей, пожалуйста.
Ритус помог женщине сделать несколько глотков. Разбавленное подогретое вино подействовала сразу: веки сомкнулись сами собой. Объясняться с Асей сейчас у Ритуса не было ни охоты, ни сил, ни знаний. Силы, действительно, утратились, ведь их он передал Рихарду. А оставшиеся необходимо беречь – нельзя позволить себе роскошь оказаться совсем без них. Что же касается знаний, он не уверен, что сталось с Рихардом, так что даже захоти он ответить Асе, сказать было нечего.
Через
– Привет.
Он погладил жену по щеке и посмотрел на нетронутое печенье. Ася перехватила его взгляд и сказала:
– Я выпила чай, печенье позже.
– А я думал, что чай выпила пальма. Вероятно, она попросила тебя об этом.
– Рихард, пожалуйста, не надо, – устало проговорила Ася.
– Хорошо, – муж сел около ее ног.
Они сидели и смотрели в окно. Она на реку, он на небо. Река чему-то хмурилась, вода была непроницаемой, плотной, тяжелой. Небо тоже хмурилось, тучи сменяли друг друга без остановки. Краски неба и воды оказались похожими: темными, нечеткими.
– Может, все-таки стоит сказать твоим? – спросил Рихард.
– Зачем? Чтобы и им было плохо? Не стоит.
– Есть боль. Она может причинить много страданий, может убить человека. Но стоит ее разделить с кем-то, она уменьшится. Если оставшуюся половину тоже разделить, то…
– Я не хочу отдавать свою боль!
Рихард осекся, понурив голову, уставился в пол. Слова были бесполезны. Рука не ныла – заходилась в боли. Завтра, наверное, будет хуже – он тоже не отдаст боль. Щека передернулась в нервном тике.
– Распорядиться насчет ужина? – натянуто спросил он, теряясь, о чем можно еще спросить, понимая, впрочем, насколько бестактно звучат его слова.
– Как хочешь, – безразлично ответила Ася, не отводя взгляда от реки, что начала протестовать против ветра, ерошившего ее наперекор течению.
Рихард тяжело поднялся и пошел в кабинет. Сегодня он переночует здесь. Надо предупредить Сана, чтобы не беспокоил ее. Он постарается не шуметь, как обычно. Хотя об обычном шуме судить ему трудно: сам он не помнил, Сан молчал, а при Асе приступы не появлялись вплоть до сегодняшнего дня.
Рихард метался, скрипя зубами. Даже в беспамятстве помнил: боль только его. Он ее не отдаст никому и никогда. Сан не отходил от дивана. Здесь неудобно. На кровати был размах. Здесь же удержать мечущегося человека невозможно. Дважды Сан падал сам, один раз с Рихардом. В дверь постучали – этого только не хватало.
– Н-е-
– Да, мой господин.
Сан приоткрыл дверь ровно на столько, чтобы прошмыгнуть в нее самому.
– Госпожа…
– Прекрати, Сан, знаешь, я не люблю этого. Где Рихард? Уже поздно.
– Он сегодня согласился помочь мне, но если вы против, то я передам.
– Нет, Сан, не надо. Я хотела узнать, что с ним. Мне показалось, ему нездоровится.
– Вам показалось.
– Спокойной ночи, Сан. Рихарду тоже.
Сан, помедлив несколько секунд, пока Ася скрылась за поворотом, вернулся в комнату. Рихард беззвучно пытался обуздать боль.
– О, мой господин… Я сейчас…
Сан несся по коридору. Хлопок остановил его. Хлопок. Сан знал, что это за… Когда он ворвался в кабинет, Рихард все еще сжимал пистолет…
Ася проснулась от звука вертолета. Она сначала подумала, что это во сне. Нет. Ветер прерывался отчетливым звуком винтов машины. Внизу что-то происходило. Она поднялась с постели, подошла к двери. Та оказалась запертой. Что за шутки? Дом! Она постучала в дверь.
– Откройте!
Распахнувшаяся дверь столкнула Асю лицом к лицу с Ритусом.
– Здравствуйте! – растерялась женщина.
Ритус молчал.
– Дверь почему-то не открывалась.
– Я приказал Сану запереть тебя, – жестко сказал Ритус.
– Что!
Ритус взял ее за руку и, совсем неучтиво впихнув в спальню, толкнул к кровати.
– Надо поговорить.
Ася потерла покрасневшую руку – железная хватка, но промолчала.
– Итак! Первое. Кого ты любишь больше: себя или Рихарда? Если себя – вот пистолет, можешь застрелиться. Если же Рихарда – живи, черт тебя дери, и дай жить другим.
– Не понимаю.
– Она, видите ли, не понимает. Слушай, крошка, к твоему сведению, ребенка потеряла не только ты, но и Рихард тоже. К тому же, он чуть тебя не потерял. Он за тобой ходил туда, куда смертному вход запрещен, так как плата несоизмерима ни с чем – плата душой. Ладно, он наплевал на себя – вытащил тебя. И? Что произошло сегодня между вами?
– Ничего, – прошептала Ася.
– Настолько ничего, что он пустил себе пулю?
Он что, смеется или хочет убить ее.
– Нет! – Ритус зло перебил ее мысли. – Ни то и ни другое. Я констатирую факт. Итак, какие слова за сегодняшний день произносились при Рихарде?
Ошеломленная, Ася вспомнила все до мельчайших подробностей.
– Значит, не захотела отдать свою боль? – подытожил Ритус, – Замечательно! Он тоже! Когда случился приступ, он не позвал тебя. Когда боль не стало сил терпеть, он выстрелил! Ну, что ж, не смею дольше вас задерживать наслаждаться болью. Можете упиваться ей!
Ритус развернулся и направился к двери. Он не повернул головы, даже услышав шелест опавшего тела.