Без покаяния. Книга вторая
Шрифт:
— Достаточно серьезно, мистер Брюстер. Хорошо, что вы рано обратились к нам, мы вовремя успели сбить ей температуру. Девочке сейчас, конечно, не сладко. Если это менингит, как мы подозреваем, то понятна ее постоянная раздражительность. В инфекционных случаях опухоль оболочки головного мозга создает внутричерепное давление, что может быть весьма болезненным. Взрослые, впрочем, переносят все это гораздо хуже. Я назначу ей курс антибиотиков сразу же, как только будет можно.
Необходимые бумаги были заполнены и подписаны, Элиот вздохнул,
Немного спустя пришла санитарка, взяла ребенка и куда-то унесла. Они прошли в комнату ожидания и сели друг против друга. Между ними стоял низкий столик со старыми журналами.
— Я страшно огорчена всем, что случилось, — сказала Бритт. — Вы не заслуживаете такого наказания.
— Это моя вина, не надо было брать ее на реку.
— Разве можно все предвидеть? Как вы могли знать, что она подхватит эту инфекцию?
— Ну, разговорами тут не поможешь. Что произошло, то произошло…
— Элиот, вы удивительный отец.
Ее слова тронули его, но он был слишком расстроен, чтобы ответить на них. Через несколько минут тягостного молчания он сказал:
— Надеюсь, я не слишком расстроил ваши планы, вынудив вас остаться? Для меня это так же много значит, как и для Дженифер.
Она посмотрела ему в глаза, желая — и не желая! — понять, что он имел в виду.
— А я надеюсь, что это не было ошибкой, — осторожно сказала она.
— Что вы остались со мной вдвоем? — Она кивнула. — Это не будет ошибкой до тех пор, пока мы сами не сделаем ошибки.
— Я знаю себя, Элиот. И знаю, как отношусь к вам. Хотелось бы, чтобы и вы не заблуждались в отношении меня. Если я и осталась с вами, то лишь ради Дженифер.
— Хорошо, Бритт, теперь я должным образом предупрежден.
Бритт отвела взгляд и прикусила губу.
— Поверьте, мне очень неприятно говорить людям подобные вещи. Это заставляет меня ощущать…
— Ощущать что?
— Что я жестокосердна, — сказала она, взглянув прямо ему в глаза. — Но мне не нравится то… Все то, что происходит между нами.
Легкая улыбка коснулась его губ.
— Ну наконец-то я узнал, что это взаимно — чувство, я имею в виду. А то я уж думал, что я один с этим маюсь.
— Послушайте, Элиот, не слишком ли много вы на себя берете? — спросила Бритт с явной досадой. Она встала и, пройдя через комнату, остановилась у окна. — Боже, зачем я только заговорила об этом? Что вы себе вообразили? — Она горестно рассмеялась. — Это же безумие, Элиот. Что с нами вообще происходит?
Он ничего не ответил. Тот же вопрос
— Мои чувства к вам совсем для меня не праздник, так же, как и для вас — ваши чувства ко мне. Если бы это было иначе, то напоминало бы скорее пикник, на который прихватили тяжело заболевшего ребенка.
— Пожалуйста, прошу вас, не говорите так!
— Я человек честный.
— В наших обстоятельствах честность не совсем то, что необходимо.
— А что, по-вашему, необходимо, Бритт?
— Приличия. Верность. Вот качества, которые мы с вами просто обязаны выказать, не так ли?
Элиот опять ничего не ответил. Ему нечего было сказать. В конце концов уверенности у Бритт поубавилось.
— Мне надо выйти, — сказала она, направляясь к двери и чувствуя, что он смотрит ей вслед. — В холле я заметила питьевой фонтанчик. Пойду попью.
Когда Бритт вышла, Элиот сидел, уставясь в стену, и думал о сказанном ею. Сама призналась, что охвачена чувством, а теперь будто накладывает запрет… Как трудно ему смирить свое сердце. Он понимал: каждый шаг, конечно, ведет к беде, но это не удержало его от попыток добиться, чтобы Бритт осталась. Наверное, не удержит и дальше.
Бритт вернулась, а еще через минуту вошел доктор Дормэнн. Он сказал, что спинно-мозговую жидкость у девочки взяли, и все прошло удачно. Как только лаборатория сделает необходимые анализы, можно будет назначить медикаментозное лечение. Примерно с час еще придется подождать.
Они с Бритт вернулись к палате Дженифер и ждали, когда ее принесут. Малышка, апатично лежа на руках у сестры, едва ли узнавала отца. Но когда он взял ее на руки и подержал несколько минут, гладя по головке, она открыла глазки, осмысленно посмотрела на него, хотела что-то сказать, но сонливость снова овладела ею.
Сестра забрала у него девочку, положила в кроватку, закрепила защитную сетку и покинула палату.
Они молча бок о бок сидели возле спящего ребенка. Бледный зеленоватый свет едва освещал помещение, создавая иллюзию нереальности. Слышался только тихий звук вентилятора.
Элиот постепенно приходил в себя. Он взял руку Бритт, на что та никак не прореагировала.
— Я вам очень благодарен. Не знаю, понимаете ли вы, как много для меня значит то, что вы здесь.
— Я все понимаю, Элиот.
Он слегка сжал ее пальцы, но она на это никак не отозвалась. Ему показалось, что мысленно она находится в эту минуту где-то очень далеко, и он спросил:
— О чем вы думаете, Бритт? Пожалуйста, скажите мне.
— О своем отце, если вам интересно. Глядя на вас с Дженифер, я не могла не вспомнить о своем детстве. — Слезы застлали ее глаза и пролились, стекая по щекам. Она забрала у него свою руку, чтобы вытереть их. — Не обращайте внимания, это все только эмоции. Вам сейчас гораздо труднее, чем мне.