Без пошады
Шрифт:
Вообще-то и мне, и всем пилотам с боевым опытом насчет "пробил час" стало ясно при первом же взгляде на гермокостюмы техников. Но одно дело "ясно", а другое дело - произнесено вслух командиром авиакрыла. Сказанное Бердником превратило факт интуитивно-гадательный в оперативно-тактический. Чтобы понять наши чувства в ту минуту, нужно быть кадровым военным.
И снова старлей Белоконь (комэск-1, с ума сойти!) был впереди всей прогрессивной ветви Великорасы:
– Били, бьем и будем бить клонскую нечисть! Смерть конкордианским оккупантам!
Инициатива
– Смерть оккупантам!
– Даешь Хосров!
– Даешь победу!
Наша эскадрилья и пилоты ударных флуггеров отмолчались. Настроение было приподнятым, боевым, но если честно - не тем.
Пока еще - не тем.
Бердник терпеливо переждал всплеск энтузиазма воспитанников Белоконя и продолжил:
– Да, товарищи, генеральное сражение. Как вы помните из предыдущего инструктажа, наша задача - маневренные оборонительные бои. Главной нашей целью являются авианосцы. Но не исключено перенацеливание на линкоры или десантные соединения. В настоящее время командование обрабатывает оперативную информацию, чтобы принять решение о конкретном варианте ведения боевых действий. Таких вариантов, по сути, два. Первый: атаковать главные силы противника прямо на переходе. Второй: дождаться, когда его соединения достигнут ближней зоны обороны Города Полковников и втянутся в бой с Интерфлотом. Выбор конкретного варианта действий будет осуществлен на самом высоком уровне, военным советом Первой Группы Флотов под началом главкома Пантелеева лично...
Интересно, что "конкретный вариант" был выбран в те самые секунды, когда Бердник вводил нас в курс дела. Взрыкнула громкая связь, и снизошел на нас глас небесный.
– Говорит Шубин! Летному составу авиакрыла - готовность десять минут! Старшим техникам принять к исполнению схемы боевой нагрузки! По истребителям "Дюрандаль" - Д-11, по истребителям "Горыныч" всех модификаций - Г-5, по штурмовикам "Белый ворон" - В-2, по торпедоносцам "Фульминатор" - Ф-2. Схемы продублированы через БИУС.
– Надеть летные скафандры!– приказал Бердник, хотя это было пустой формальностью: все мы прекрасно знали, что и как делать по "готовности десять минут".
Знали это и техники - впрочем, как оказалось, не все.
Старшина моего расчета мичман Хоменко и техник-оружейник немедленно занялись подвеской противокорабельных "Мурен", положенных нам по схеме Д-11. А третий номер - белобрысый парень, похоже, совсем недавно призванный из запаса, - сделал полшага в сторону и замер в нерешительности.
Я не без труда припомнил, как его зовут.
– Ну что же ты, Петя, скафандр давай!
– А?
– Ска-фандр. "Гранит-2". В оранжевом рундуке, от которого у тебя дистанционка в кармане!
– Ой, извините...
"Ой, извините", мама моя дорогая...
Пока Петя медлительно и неловко запечатывал мое бренное тело внутри скафандра, я рассматривал торпеды, которые одна за другой выныривали из погребов рядом со стоянкой "Фульминаторов".
Сразу видно, техники времени зря не теряли. На
Встречались и личные мотивы: "За Тоцкого!", "За Серегу!", "За Бехерова!" (Бехеров был комэском-2 торпедоносцев, погибшим в самом начале войны; кто такой "Серега", я не знал, может быть, и Цапко).
Попадался юморок: "Гостинец от Петрины", "Гвардейский привет из Севастополя" и длиннющее "Шашлычница одноразовая фугасного действия "Русский кебаб".
Было и кое-что непонятное - похоже, результат стараний резервистов из Западной Европы. На одной торпеде мне попалось "Friggin' train", на другой "Vergeltung".
– Слушай, Петя, у тебя баллончика с краской не завалялось?– бросил я через плечо.
– Какого баллончика?
– Да любого!
– Откуда ж ему взяться?
– То есть как откуда? А хоть те же гвардейские знаки? Вы же их как-то рисовали на флуггерах?
– Они, товарищ лейтенант, не красками делались. Это термопереводные картинки.
– Черт, да, действительно... А вон то - белой краской рисовано, верно?– Я ткнул пальцем в торпеду с такой композицией: череп и кости, обрамленные круговой надписью "Наш ответ Народному Дивану".
– Наверное... А зачем вам?
– Экий ты сонный, братец. Ну давай, помоги нашему героическому флоту, придумай: чем можно писать на корпусе "Мурены"?
– А-а-а, так вот вы к чему? Я сейчас, мигом!
Петя убежал к старшине расчета, а я, поскрипывая электромышцами скафандра, кое-как развернулся на месте, чтобы поглядеть на своего красавца.
Схема боевой нагрузки Д-11 - это две противокорабельные "Мурены", два блока "Оводов" (против флуггеров, малого радиуса действия) и дополнительные топливные баки на внутренних узлах подвески. Все уже было готово, не хватало только одного блока "Оводов", справа. Его сейчас как раз подавала тележка, управляемая техником-оружейником.
– Вот!– Из-под фюзеляжа вынырнул радостный Петя, размахивая черным маркером.
– Ну и как я буду писать? Черным-то по черному?
– Не волнуйтесь, товарищ лейтенант, все учтено могучим ураганом. Вы пишите, а я потом проявлю.
– Проявишь?
– Вот увидите!
Величественный в своем скафандре, как боевой слон, я подошел к "Мурене" под левой плоскостью, примерился и вывел маркером "За".
– Проявляй.
– Уже?
– Хочу посмотреть, как получается.
– Да пожалуйста.
Петя извлек из безразмерного набедренного кармана своей "Саламандры" плоский баллончик фризера, надел на него насадку и коротко пшикнул.
Вот ушлый народ техники... Явно ведь наткнулись на этот эффект случайно! Но - что работает, то работает.
Черный красящий состав маркера, прореагировав с фризером, стал ядовито-желтым - таким ярким, что я даже испугался: а вдруг на меня сейчас набросится Бабакулов или - пуще того - Белоконь с воплями "Демаскировка! Немедленно стирай или меняй ракету!".