Без права на выбор
Шрифт:
— Медведь, это лаг… — опять этот проклятый треск, — это лагерь. Около десят… бойц…
— Вас понял! Заходим по часам! Как меня понял? По часам!
— Прин…л! Вст…чаем по час…м!
Так; значит, это не передовой дозор, не разведка, а обычный лагерь. И в нем не более десяти человек. Это уже лучше. Козин резко разворачивается, и мы заходим по берегу, с левой стороны. Чамберс не отстает, но вперед не лезет. Усвоил урок.
Не доезжая трехсот метров, Саша дает по тормозам и сворачивает в небольшую ложбину. Я вываливаюсь наружу и тихо матерюсь от боли в ноге.
— Поль! — Следом за мной выпрыгивает Козин. — Нога?
— Да.
— Вот сейчас и постреляешь.
Из жилого фургона выбирается Чамберс, с пулеметом наперевес. Как Верещагин из любимого Настиного фильма. Того и гляди, скажет: «Нет, ребята, пулемета я вам не дам!» Да, смотрел я этот фильм. Пока раненый валялся.
Джек с парнями займет круговую оборону и будет сидеть здесь. Пока мы не разберемся с нападавшими. В то время как они укладываются на склонах ложбины, оживает рация.
— Я Карим, выз…аю Мед…я. На берегу чисто. Около трех бойц… под обры… но вперед не лезут. Как понял? Прием.
— Вас понял. Прижмите их там. Уже идем.
Подствольник — жутко удобная вещь. Особенно когда надо накрыть вот таких придурков, которые мешают развитию туризма в Новом мире.
Вдоль берега подбираемся поближе. Бандиты еще постреливают, но уже вяло. «Без огонька», — как выразился бы Сашка. Они даже по сторонам не смотрят. Понимаю; их больше интересуют двое самоубийц на джипе, которые наехали на их лагерь, постреляли людей и теперь дожимают троих выживших.
Со своей позиции я прекрасно вижу только одного. Парень выставил спину и не глядя поливает очередями саванну. Он что, надеется, что пули взойдут и патроны вырастут? Как воины из зубов дракона в греческой легенде? Тоже мне, Кадмос хренов…
Беру его на прицел. Выстрел! Он дергается и сползает вниз. За валунами мелькают еще двое. Туда уходит граната из подствольника. Еще одна! И еще! Бог любит троицу, мать вашу так!
Тихо… Связался с нашими парнями. Они там неплохо устроились. Сидят и уходить не собираются. Еще выстрел. По звуку — это Эндрю. Кто-то из бандитов зашевелился — и его успокоили. Сейчас полежим, послушаем, понаблюдаем. Минут пятнадцать. Если никто больше не оживет, то проверим лагерь.
Через двадцать минут мы подтягиваемся к палатке. Живых нет. Парни еще возбуждены перестрелкой и поэтому без разговоров простреливают всем бандитам головы. Еще через пятнадцать минут сюда подтягиваются наши машины. Из кабины выбираются Чамберс с Биллом. Джек снимает шляпу, вытирает платком лоб и осматривается.
— Хорошо постреляли.
— Хотели тебя подождать, но решили, что с пулеметом тебя пускать нельзя.
— Точно, — кивает Карим и смотрит на берег. — Мы подумали: ну его к дьяволу, этого Джека Чамберса! Еще своих постреляет! Шнайпер! И решили тебя не беспокоить.
Чамберс что-то недовольно бурчит, рассматривая лагерь.
Вдоль берега, оставляя за собой кровавый след, ползет один из нападавших. Судя по всему, этот мальчик где-то отлеживался. У него даже оружия не видно. Он так хочет побыстрее отсюда убраться, что несколько раз порывается встать на четвереньки. Потом падает и опять упрямо ползет дальше. Он даже не обращает внимания на людей и машины, стоящие у обрыва. К нему не спеша спускается Шайя. Догоняет, несколько секунд внимательно рассматривает, потом достает пистолет из кобуры и аккуратно стреляет в голову. На мой вопросительный взгляд пожимает плечами:
— Ему пулей нижнюю челюсть снесло. Говорить все равно не сможет.
— Обыщи его. Может, найдется что-нибудь полезное.
— Не вопрос, — кивает Шайя и ногой переворачивает тело.
На берегу насчитали десяток трупов. Двоих у палатки снял Эндрю. Они так и завалились навзничь, придавив телами порванный пулями брезент. Еще одного убрал Карим. Самого наглого. Или глупого, не знаю. Когда парни выскочили из джипа, один из бандитов рванул вперед и получил порцию свинца.
Какие-то они, по словам Карима, дикие. Не знаю, кого он передразнивает, но его фраза «савсэм, савсэм дыкий» вызвала нервный смех у Сашки Козина… Еще два трупа — рядом с кромкой прилива. На куче гниющих водорослей, выброшенных волнами на берег. Судя по ранам — это работа Эндрю. Он всегда хладнокровен. Настоящий снайпер. Бьет аккуратно и точно. У первого трупа рана в голове. Аккуратное отверстие над правой бровью и почти нет затылка. Вынесло вместе с мозгами. Второй труп окрашивает морскую воду красным. Пуля ударила в спину, под левую лопатку. Лежит наполовину в воде, выбросив одну руку вверх, будто собирается плыть кролем.
Ни идентификационных карт, ни документов. Ничего нет. Они что, с неба свалились, эти бродяги с большой дороги? Чамберс, в ответ на мой вопросительный взгляд, только плечами пожал.
Оружие разномастное и жутко запущенное. Нашелся один «калашников», у которого затвор передернуть смогли только после удара ногой. При этом он исправно стрелял. Это не новость. В Африке доводилось видеть такие образцы, что в руки было взять противно И ничего — стреляли. Пистолетов нашлось мало. Новенький «кольт» правительственной модели и вытертый до белизны «Браунинг Хай Пауэр». Автоматы… По большей части это старые «калашниковы». Несколько карабинов M1. Нашелся даже один «томпсон» двадцать восьмого года. С барабанным пятидесятизарядным магазином и дульным компенсатором системы Каттса.
— Эти ребята фильмов про мафию насмотрелись? — Ко мне подходит Козин. Он нагружен оружием, как верблюд. Тащит все в «техничку». Правильно: потом разберем и разберемся. Если не пригодится, то выбросить всегда успеем.
— Может быть. Или выбирали по принципу «бери, что дают».
В карманах убитых — разная мелочь. Складные ножи, сигареты, спички и зажигалки. Зубочистки и упаковки жевательной резинки. В рюкзаках — провонявшая потом одежда и сухие пайки. Правда, с деньгами у них лучше, чем с документами. С убитых мы собрали больше десяти тысяч экю. Больше всего денег оказалось у дохлого толстяка с «томпсоном». Около трех тысяч. Кто-то ему влепил две пули в грудь, и он скатился по откосу вниз. Весь в песке и похож на кусок теста, вывалянный в муке. На обвисшей коже лица застыло удивленное выражение. Можно сказать — обиженное. К левой скуле прилипло несколько маленьких ракушек и мелких камешков.
Кроме денег, нашлись пять экспедиционных чеков на общую сумму тридцать тысяч экю. Выписаны на предъявителя. Чамберс с задумчивым видом долго крутил их в руках. Только желваки на скулах вздулись. По его словам, эта экспедиция собиралась на северо-запад. Сразу после нашего ухода из Порто-Франко.
— Они здесь недавно, — кивает мне Джек.
— Это по чекам определил?
— Включи мозги, Нардин! На мордах — свежий загар. Слишком красный.
Когда мы собрали трофеи и решили уезжать, ко мне подошел Шайя. Рядом с ним крутился рысенок, выбравшийся из жилого фургона.