Без права на выбор
Шрифт:
— Или ты поднимаешь свою ленивую задницу и идешь дальше — или я стреляю тебе в голову. Выбирай…
Испанец выбрал первое. Недаром говорят, что движение — это жизнь. Шайя удовлетворенно кивнул. Поль и Карим по-прежнему двигались в арьергарде группы и, тихо переговариваясь, следили за тропой.
— Кстати, этот самородок, — начал Шайя, — который похож на яйцо — тот самый? Который Настя нашла?
— Да, — кивнул Поль и отстегнул флягу.
— Эх, были времена… Ну вы и нашли место… Шайтан вас раздери, парни. Под самым боком у чеченцев!
— Никто не думал, что они здесь
— И то верно, — кивнул Шайя и перевел дух. — Я все-таки уже слишком старый, чтобы бегать по этим склонам.
— Десять лет назад ты то же самое говорил.
— Десять лет назад я был на десять лет глупее. И не думал, что придется возвращаться в эти проклятые горы.
— Да? — Поль даже остановился. — А кто утверждал обратное?
— В смысле?
— Помнишь нашу встречу лет пять назад? В Порто-Франко. Ты утверждал, что один черт, но мы все равно сюда вернемся. Потому, что не все сделали.
— Это была минутная слабость, — отмахнулся Шайя.
— Ладно, пусть будет так. Давай вернемся к нашим баранам. — Поль забрал у Карима бинокль и осмотрел горы. — Хорошо, что Гаргаев повелся на нашу уловку и ушел вслед за нами. Брать закладку посередине лагеря — сомнительное удовольствие. Причем когда собрались все его головорезы. Не к ночи будут помянуты…
— Как их ни поминай, они никуда не делись, — рассудительно заметил Карим. — Еще немного времени — и они пойдут по нашему следу. И теперь, с этим грузом, — он кивает на пленников, — легко от них не отделаешься.
5 год по летоисчислению Нового мира.
Безымянный поселок, к северо-западу от форта «Последний привет».
Мы сидели рядом с нашими машинами и наблюдали за происходящим. Поселок напоминал попавший в прифронтовую полосу. Люди работали не покладая рук. Строили баррикады, таскали мешки с песком. Оборудовали четыре пулеметных точки по углам поселка. Пастор, надо отдать ему должное, работал наравне со всеми. Помогал ухаживать за ранеными, таскал мешки, набивал магазины и пулеметные ленты. То, что на фоне этих трудяг мы с Джеком бездельничали, это исключение. Мы всю ночь дежурили с парнями шерифа и получили несколько часов на отдых.
Карим с нашими парнями дежурили неподалеку, а Лена и Настя помогали хирургу. После вчерашней перестрелки местный врач сбивался с ног, оказывая помощь раненым. Док — пожилой бельгиец, неизвестно каким образом прибившийся к техасцам.
— Знаешь, Поль, — задумчиво сказал Джек, — я всю жизнь сам выбирал свои дороги. Как-то так сложилось, что эти дороги не были легкими. Да, — он лениво отмахнулся, — знаю, что многие скажут то же самое. И что жилось им тяжело. И что ночей не спали. И что рвались из всех сил, чтобы чего-то добиться. Чего именно? Благополучия? Сытой и удобной жизни? Круглого счета в банке? Комфорта? И что? Такие люди даже семьи и детей не завели. Они так и остались одинокими. Все во славу доллара, господа! Все на алтарь этой мнимой свободы! И вот они добились всего, к чему стремились. И что будет, когда на исходе пути они оглянутся на свою «тяжелую» жизнь? Что они увидят? Путь в пустоту? Они прожили тяжелую жизнь, но так и не узнали счастья. Настоящего, а не глупого восторга по поводу очередной дорогой безделушки, о которой они забудут через несколько дней.
— Странные у тебя мысли, Джек Чамберс. Особенно утром, после бессонной ночи. И что ты называешь счастьем? Настоящим счастьем…
— Счастьем? — переспросил он и вытащил свою старую и прокуренную трубку. — Не знаю. Наверное, это когда цепляешься зубами за землю и считаешь патроны, чтобы кто-то за твоей спиной прожил еще несколько минут. Когда кто-то из твоих близких живет. И живет свободно. И ты, пусть на миллиметр, помог им приблизиться к этой цели. Это настоящий путь. Это жизнь.
— Хорошо, — кивнул я, — я выслушал и услышал. Может быть, с чем-то я и не согласен. Может быть, это слишком пафосно для меня. Давай отбросим красивые фразы. Чего ты хочешь, Джек?
— Мы не можем бросить этих людей.
— Хорошее начало, — я покачал головой, — даже слишком. Ты с ума сошел? Не сегодня, так завтра здесь такая мясорубка начнется, что мало не покажется. Надо уводить людей отсюда.
— Куда?
— Еще не знаю. Может быть, на север? В горы?
— Нет. Далеко мы не уйдем. Загонят, как антилоп в засаду, и добьют. Это тебе не жалкая кучка оборванцев, которых покрошили Карим и Эндрю. Не согласен?
— Согласен. Выбор невелик. А если быть точным — его не существует. Как и связи. Эти бандиты неплохо экипированы. Эфир забит помехами плотно.
— Да, эти ребята посерьезнее будут. То, что у них есть глушители, говорит о многом.
Мы некоторое время молчали и чистили оружие. Пока я вычистил свой «калашников», Джек закончил возиться с пистолетом и смотрел на меня с надеждой.
— Давай сделаем так… — начал Джек, но я только отмахнулся.
— Уже понял. Иди делай кофе, а я займусь твоим автоматом.
Через некоторое время он выполз из фургона с двумя дымящимися кружками. Аромат кофе немного улучшил мое настроение. Немного, но и то хорошо.
— Поль, смотри, какая складывается хреновая ситуация. — Джек уселся рядом, сбил шляпу на затылок и начал загибать пальцы. — Во-первых, у нас слишком мало времени. Надо успеть вернуться на базу до начала сезона дождей. Если мы застрянем здесь, как говорит Настя — «na zimovku», это нарушит и наши собственные планы, и планы нашего приятеля Виктора. Чем это грозит, думаю, не надо объяснять? Во-вторых, помощи от Бирсфорда мы не дождемся. Он даже представить себе не может, что здесь происходит. В-третьих, нет связи.
— Продолжай…
— То, что банды кружатся вокруг этого поселка, говорит о многом. Появилось слишком много новых переселенцев, а дела вокруг обжитых районов не самые лучшие. Поэтому все рвутся на запад. И на дорогах сейчас рай для бродяг с автоматами.
— Хорошо, — кивнул я, — но зачем им этот безымянный пограничный городишко?
— Это очень удобная дорога на запад, — пожал плечами Джек и отхлебнул хороший глоток кофе. — В саванне не так много оврагов, как на побережье. Там, как ты помнишь, надо хорошо попотеть, чтобы найти приличную дорогу.