Без Предела
Шрифт:
— А это вообще не порода. — Даэрос чуть ли не силой усадил брата за стол. — Это печать. Её, так сказать, оригинал. Ну, то, с чего делают копии.
Такой ответ Светлому совсем не понравился. Брат темнил и что-то недоговаривал.
— Даэр, я знаю, что такое оригинал. И чья это печать?
— Властелина. Чёрного и страшного.
— А на печати нарисован… Я?!
— Нет! — Даэросу понял, что отражается в глазах Нэрниса. Это было желание порвать на части и печать и её творца. — На печати изображен Черный Властелин!
Пелли приготовила кувшин с водой, как велел Даэрос, и обошла Светлого брата сзади.
— А Властелин… — Нэрниса Темное изворотливое объяснение
— Ты, конечно. Но мы и Аэрлису покажем. Ему как заместителю, по должности положено знать печать… в лицо. — Даэрос старался выглядеть спокойным и рассудительным. При этом он дал знак Пелли приготовиться. Полусонная девица кивнула и взяла кувшин под донышко.
Синие горы потряс то ли рык, то ли крик. Сульс опознал в этом крике свое имя и постарался поглубже зарыться в камни. Снаружи чучела дракона сидел верный друг Жры. Орк обещал подать сигнал — постучать по шкуре, если Черный Властелин явится искать художника на драконью площадку. Тогда придется закапываться в балласт еще глубже. А потом молиться Создателю, чтобы Глиста-второго не сдуло с насеста злым Светлым ветром.
Повелитель Амалирос обхаживал Элермэ и так, и эдак, и по всякому.
— Ну, милая, ну постарайся меня понять! Разве это жизнь? Это не жизнь!
"Не жизнь" у Повелителя Темных началась почти сразу по возвращении из Озерного Края. Накупавшись в испарившемся озере, сразившись с неведомыми черными силами, Арк Каэль сделал вид, что поборол это самое зло и в деле нанесения увечий стенам и нижним уровням. Но Амалирос предпочитал действительные сражения, а не мнимые. Выбор действительных сражений был небольшой — или размяться по-дружески с Владыкой Тиаласом или придушить выползня. Владыка остался в Озерном Краю, так что оставались только выползни. Фактически, это означало, что выбора-то и нет.
С учетом отвратительных барельефов Даэроса, выползней требовалось не меньше двух. Открывающие расстарались, прошли на новые уровни и отыскали Повелителю пару немаленьких самок. Одна самка оказалась поистине гигантским экземпляром, поэтому Амалирос нашел повод обрадоваться. Зато после поединка у него появился повод расстроиться. Выползней он придушил, масло с себя стер и собирался заняться не менее важным делом — посмотреть списки ставок. Тёмный редко ошибался в своих предположениях кто и сколько на него поставил. Что касалось ставок "против", то и в этом случае он не сильно удивлялся результату. То есть, обычно результат был. Но на сей раз, никакого результата не было. Ни один, даже самый неблагонадежный подданный не лелеял надежду, что Арк Каэля порвет зубастая ящерица. Ни за какие тарлы! После боя ему принесли только один список. И это был первый подобный случай, насколько Амалирос знал историю, а он её знал.
Весь следующий день Повелитель думал. И думал так основательно, что к нему смел входить только секретарь Ар Намэль, да и то потому, что давно записал себя в покойники. Ар Намэль наивно полагал, что он слишком много знает, приговор ему давно вынесен и просто временно откладывается. Поэтому новые диковинные познания из жизни Правящего Дома его уже не смущали. Да и периоды обострения мнительности и подозрительности Амалироса он видел неоднократно. Правда, в прежние мирные времена даже во время приступов этой мнительности Повелитель никогда не подозревал больше десяти Домов безосновательно и одновременно.
Теперь Амалирос Ар Ниэль Арк Каэль подозревал всех подданных сразу, в том числе и самого Ар Намэля в тихом сговоре и запирательстве. В том, что Темные, вопреки своей азартной натуре не обнаружили скрытые помыслы, Повелитель усмотрел тайное влияние коварного врага. Секретарь не мог гарантировать преданность прочих подданных, но и в своей личной — убеждать Повелителя не стал. Зато он понял, что силы Черного Властелина могут вселиться в Темных так хитро, что никто и не заметит. Поэтому на вопрос насколько секретарь в себе уверен, Ар Намэль честно признался, что ни на сколько. То есть, с учетом такого неявного воздействия сил зла, он очень даже сомневается и подозревает себя в заговоре. Повелительница Элермэ присутствовала при допросе, но не вмешивалась — только вдыхала и качала головой. Ар Намэль покинул покои Повелителя с четким заданием следить за собой и сообщать о малейших подозрениях.
Целый день Амалирос искал хоть какой-нибудь повод, чтобы не переименовать Темные Владения в Темное Болото. Секретарь, пострадавший умом на службе, олицетворял собой отражение тех настроений, что царили в подгорьях. Пусть и в несколько загустевшем виде, но от этого — не менее точно. Подданные демонстрировали обреченную сплоченность. Основывалась эта сплоченность на одном простом принципе — если что случится с Повелителем — всем конец. Идея Полутемного Даэроса все-таки заработала как надо. Не прошло и двух лет. Подобный успех плана Ар Ктэля злил не меньше, чем утрата такого народного символа, как Тёмное коварство.
Элермэ поначалу отказывалась понимать, что такого страшного произошло, и считала все эти метания и стенания блажью. Но Амалирос все-таки сумел её напугать. Он заявил, что если пройдет еще пара лет в благодушной расслабленности, то первый же заговор станет успешным. Но Элермэ испугалась не того, что некий заговор, пока еще даже не существующий, чем-то там увенчается, а того, до какого мысленного загиба додумался её Тёмный супруг. К вечеру того же дня она пришла к выводу, что сама заболела Тёмной подозрительностью.
Сначала Повелитель заявлял, что такая жизнь — болото. Потом очень убедительно доказывал, что зачахнет от бездеятельности. Намек на то, что его деятельность всегда была очень обширной и заключалась отнюдь не только в раскрытии заговоров, породил другой аргумент. Амалирос сообщил, что рутина доканывала и не таких сильных как он, и привел ряд исторических примеров. В итоге, Элермэ посоветовала ему спросить у Озерного Владыки, как тот живет без заговоров и не страдает при этом от нервных расстройств. И ни какая-такая рутина его давит. Конечно, к вечеру она уже устала слушать откровенное нытье. И пусть "нытье" сопровождалось злобным шипением Тёмного, переходящим в рычание, но суть от этого не менялась. Женщины вообще терпеть не могут, когда мужчины на что-нибудь жалуются. Амалирос жаловался впервые, но зато и на всех подданных сразу и на жизнь как таковую.
Элермэ думала, что она очень удачно отговорилась. Но супруг неожиданно согласился и попросил отправить Владыке Тиаласу весть с общим изложением ситуации и просьбой помочь личным советом. К этому моменту Элермэ была согласна на всё, лишь бы закончить неприятную беседу. Ну, или отложить до получения этого умного совета от Владыки. Весть она отправила. Амалирос поблагодарил, пообещал больше не тревожить её своими волнениями и с неожиданной энергией занялся теми самыми рутинными делами. Ар Намэль был снова вызван, но уже для доклада, а не для допроса. Когда Секретарь явился с докладом на себя самого, Арк Каэль пришел в совершенно нормальную ярость, велел выкинуть "эту ерунду" и принести доклад по финансовому состоянию, а если ещё не готов — то вместе с теми, кто его составляет.