Без семьи
Шрифт:
То, что Маттиа даже не допускал мысли о моей смерти, наполнило мне душу чувством гордости. Вот как сильно он верил в меня!
ГЛАВА VII. УРОК МУЗЫКИ
Теперь у меня в Варсе появились друзья. События, которые заставляют столько пережить и перестрадать, обычно сближают людей.
Дядя Гаспар и в особенности «учитель» сильно привязались ко мне. Всем хотелось, чтобы я остался жить в Варсе.
– Я найду тебе хорошего забойщика, – говорил
– Хочешь получить место в конторе? – предлагал инженер.
Во время этих разговоров Маттиа был задумчив и очень мрачен. Я неоднократно спрашивал его, в чем дело, но он каждый раз отвечал, что он такой, как всегда.
Только когда я объявил ему о нашем уходе из Варса, он признался в причине своей грусти.
– Значит, ты не собираешься покинуть меня? – воскликнул он.
Вместо ответа я дал ему хорошего тумака – отчасти за то, что он посмел усомниться во мне, отчасти желая скрыть то волнение, которое вызвали в моем сердце его слова. Ведь Маттиа вовсе не был заинтересован в том, что я с ним оставался, – он отлично мог существовать и зарабатывать без меня.
Сказать по правде, он обладал такими огромными способностями, каких у меня не было.
Он гораздо лучше меня играл на всех музыкальных инструментах, пел, танцевал, исполнял различные роли. За тот короткий срок, пока я работал откатчиком, он накопил восемнадцать франков, что было значительной суммой. Сто двадцать восемь франков, которые были у нас, и восемнадцать франков, заработанных Маттиа, составляли уже сто сорок шесть франков. Теперь для покупки коровы не хватало всего нескольких франков.
Хотя я не думал оставаться в Варсе и работать в шахте, мне все-таки было очень грустно покидать Алексиса, дядю Гаспара и «учителя». Но так мне уж было суждено: разлучаться со всеми, кого я любил и кто привязывался ко мне.
И вот с арфой на плече и с мешком за спиной мы с Маттиа снова идем по большим дорогам. Капи очень счастлив и радостно катается в пыли.
Признаюсь, я тоже с удовольствием шагал по твердой дороге, которая звучала совсем иначе, нежели топкая почва рудника. Какое чудесное солнце, какие красивые деревья!
Перед уходом мы с Маттиа долго обсуждали маршрут.
В то время, когда я работал откатчиком, Маттиа встретился с одним вожаком медведя, который возвращался с курортов. По его словам, там можно было недурно заработать. Маттиа очень хотелось заработать побольше денег. Ведь тогда мы сможем купить самую лучшую корову, и матушка Барберен будет очень довольна.
И мы решили идти в Шаванон через Клермон.
По пути из Парижа в Варс я начал заниматься с Маттиа. Я выучил его читать и дал ему некоторое понятие о музыке. По дороге из Варса в Клермон мы продолжали наши уроки.
Был ли я плохим учителем, что вполне возможно; был ли Маттиа
Тогда, теряя терпение, я со злостью кричал, что у него деревянная башка. Он не обижался и, глядя на меня своими большими ласковыми глазами, с улыбкой говорил:
– Правда, моя башка чувствительна только тогда, когда по ней колотят. Гарафоли был неглуп, он это сразу заметил.
Невозможно было сердиться, когда он так отвечал. Я начинал смеяться, и мы снова принимались за урок.
Но с музыкой дело обстояло совсем иначе. Здесь Маттиа с самого начала делал такие удивительные и необычайные успехи, что очень скоро начал ставить меня в тупик своими вопросами.
Признаюсь, это меня и задевало и огорчало. Я принимал всерьез свою роль учителя и считал унизительным, что Маттиа обращался ко мне с бесконечными вопросами, на которые я не мог ответить. Не умея дать ему толкового разъяснения, я нетерпеливо отвечал:
– Это потому, что так должно быть. Таковы правила. Не в характере Маттиа было восставать против правил. Но когда я ему это говорил, он смотрел на меня, открыв рот и вытаращив глаза, и я чувствовал себя очень смущенным.
Через три дня после того, как мы ушли из Варса, он задал мне один из подобных вопросов. Вместо того чтобы просто сознаться, что я этого не знаю, я заявил: «Потому что это так». Тогда он принял озабоченный вид и в продолжение целого часа молчал, что для него являлось делом необыкновенным, так как он любил поболтать и посмеяться. Я стал приставать к нему, и он наконец заговорил:
– Конечно, ты хороший учитель, и я уверен, что никто бы не мог объяснить мне лучше тебя все то, что я знаю, но все же… – Он запнулся.
– Что – все же?
– Все же, вероятно, есть вещи, которых ты не знаешь. Ведь это бывает и с самыми учеными людьми, не правда ли? Я думаю, мы должны купить себе книжку, конечно, недорогую, в которой будут изложены основные правила музыки.
– Давай купим.
– Я так и думал, что ты со мной согласишься. В конце концов, ты не можешь знать всего, что есть в книгах, да ты ведь и не учился по книгам.
– Хороший учитель лучше самой хорошей книги.
– То, что ты сейчас сказал, наводит меня на одну мысль. Если ты не возражаешь, я хочу взять урок у настоящего учителя, – только один урок. Пусть он мне объяснит все то, чего я не знаю.
– Почему же ты не взял урока у настоящего учителя, когда был один?
– Потому что настоящим учителям надо платить, а я не хотел тратить твои деньги.
И хотя я был уязвлен словами Маттиа о «настоящем учителе», его последние слова меня очень тронули.