Без шума и пыли
Шрифт:
Вначале Власта на тусовках «первой волны» появлялась просто как приложение к своему супругу. А его все бывшие князья и графья страсть как уважали за толстый кошелек. Конечно, добиться от прижимистого француза спонсорской поддержки, взноса в благотворительный фонд и даже краткосрочного кредита под небольшой процент было не так-то просто. Но все очень быстро обратили внимание, что ежели сперва побеседовать с мадам Властой и сделать ей пару комплиментов, то шансы разжиться халявой или одолжить деньжат на приемлемых условиях резко повышаются.
Один из таких просителей, представившийся как князь Валерий Куракин, вице-президент и генеральный директор компании
Власта о своем родстве с фамилией Романовых вспоминать не торопилась. Во-первых, потому, что не видела в этом большого проку — до 1991 года было еще далеко, и никто даже по— думать не мог, что он наступит. Наоборот, в те дни весь мир любовался тем, как янки и их сайгонские приспешники драпают из Вьетнама, хватаясь за хвосты торопливо взлетающих вертолетов. У старичков-белячков даже слезы навернулись — это было так похоже на весенний драп из Новороссийска в Севастополь и на осенний драп из Севастополя в Константинополь в 1920 году! Солженицын даже писал в те годы, будто Америка проиграла третью мировую войну, а натовские стратеги спорили, дойдут ли русские танки до Рейна за 48 часов или только за 49.
Во-вторых, Власта была не дура и понимала, что покамест еще живы многочисленные аристократы, гвардейцы и прочие белоэмигранты, которые хорошо разбираются в генеалогии.
Впарить таким туфту нипочем не удалось бы.
Однако времена изменились. Ушли в мир иной под Гимн Советского Союза Брежнев, Андропов и Черненко, началась перестройка и гласность. Мадам Власта к этому времени овдовела и стала единовластной хозяйкой над многими миллионами долларов и франков. Само собой, что множество молодых и не очень молодых прохиндеев стали увиваться вокруг шестидесятилетней красавицы. Но бывалую аферистку взять на «фуфу» было невозможно, потому как она сама пробилась к деньгам именно таким способом.
Конечно, Власта понимала, что на тот свет она ничего не возьмет. Детей она не имела и иметь не могла, а потому после ее смерти все солидное наследство неизбежно должно было перейти к родственникам ее покойного мужа, которых оказалось не так уж и мало. Они тоже засуетились вокруг «тетушки», явно надеясь заполучить ее расположение — дескать, отломит в завещании кусок побольше. Но были и такие «родственнички», которые пытались пакостить, даже возбуждали в суде дела насчет того, что, мол, покойный «Гиньоль» был к моменту составления завещания не в своем уме или что Власта слегка помогла ему отойти в вечность.
Вот тут-то и пригодилась добрая дружба с князем Куракиным, который наряду с пряностями и тропическими фруктами поставлял в Европу кокаин и марихуану. Кроме того, «directeur in-chef» содержал где-то на Мартинике небольшую лабораторию, где разрабатывались синтетические наркотики и изучалось их воздействие на организм человека/Специфика такого бизнеса состояла в высокой конфиденциальности, и у князя имелось некоторое число активных стволов, которые эту конфиденциальность помогали обеспечивать. После того как несколько наиболее
Зато в числе лиц, приближенных к Власте, появился князь Серж Мещерский, которого ей рекомендовал Куракин.
Официально, по соглашению между князем Валерием и Властой, его миссия состояла в том, чтоб ублажать стареющую миллионершу, сопровождать ее на различные элитные тусовки, а также охранять имущество от посягательств. Конечно, Власта прекрасно знала, что берет в дом соглядатая от «Принс адорабль», который к тому же ставит перед собой все ту же цель: заполучить наследство, правда, не для себя лично, а для Куракина. Первоначально предполагалось, что ежели Мещерскому удастся убедить хитрую бабку составить завещание в пользу душки-Сержа, то ему отстегнут десять процентов за услуги, а остальные девяносто отойдут к «Принс адорабль». Поскольку Мещерский был кобель могучий и небрезгливый, то Куракин считал, будто дело в шляпе.
Но старая пройдоха прекрасно понимала, что ежели она поддастся эмоциям, то проживет гораздо меньше, чем ей отпущено богом. Она подарила Мещерскому пару автомобилей, скромный особнячок на Лазурном берегу, но насчет завещания в его пользу и не заикалась. Более того, стерва вычислила, что договор между «князьями» носит неравноправный характер. А потому стала усердно вбивать клинья между Куракиным и Мещерским.
С одной стороны, она начала исподволь внушать Мещерскому, что он сущий лох, который может иметь все, но наверняка вынужден будет поделиться с Куракиным. При этом она, словно бы издеваясь, говорила, будто князю Валерию вполне хватило бы и 10 процентов комиссионых. Мещерский, естественно, не стал рассказывать, что предполагается дележ по обратной пропорции, но крепко призадумался.
С другой стороны, ведьма в приватной беседе сообщила Куракину, что ей бы хотелось оставить завещание на двоих, то есть разделить наследство «фифти-фифти» между «возлюбленным» и «старым другом», а также полушутя, погрозив костлявым пальчиком, попросила не отбирать у «милого мальчика» ни сантимчика из его законной доли. «Иначе, мон принс, — игриво пообещала Власта полиция может кое-что узнать…»
Вот так этой стерве удалось стравить между собой Куракина и Мещерского. Куракин подумал, будто Мещерский накопил на него компромат, и стал искать, кто и что именно продал Сержу. А Мещерский, узнав от верных людей, что Валерий Васильевич под него копает, подумал, будто тому и десяти процентов жалко стало.
Серж, вообще-то, к тому времени уже много чего знал о деятельности «Принс адорабль» и понял, что его жизнь повисла на волоске, хотя никакого компромата на Куракина отродясь не собирал. Он уже приготовился рвануть когти, но тут произошло нечто неожиданное: Куракина обнаружили с перерезанным горлом на небольшой вилле, принадлежавшей чете молодых эмигрантов из России, Пьеру и Вере Князефф. Сами молодые, вместе с грудным ребенком, служанкой Любой и некой мадемуазель Элен Шевалье, сотрудницей «Принс адорабль», бесследно исчезли. Спустя какое-то время похожих людей видели где-то на Гваделупе, но дальнейшие розыски ничего не дали.