Без совести
Шрифт:
– Ах, вы интересуетесь?-Камкин.
Отворил, значит, своим ключом и накрыл меня. Я нарочно не сразу даже обернулся.
– Да, - говорю, - интересно. Только вздор.
И захлопнул папку. Он уцепился:
– Почему же вздор? Против чего вы возражаете? Нет, давайте. Покажите, что у вас вызывает сомнение?
И он раскрыл папку.
– Все, - отрезал я, - все чушь и галиматья, от корки до корки!
Я хотел повернуться. Он покраснел, как свекла, и схватил меня за рукав. И тут он начал сыпать. Я стоял к нему боком, а он загораживал мне дверь и сыпал, сыпал. Потом я сел на его диван и стал на него смотреть. Он подсовывал мне свою махорку и без отдыха трепался вот уж полчаса. Расходился, хоть за пивом посылай.
– Я, - говорит, - все чувствую, всякий материал, всякую сталь, бронзу, алюминий, я знаю, как он прогнется, когда он сломается, я его чувствую, как скрипка струну!
– Он вскинул головой, - скрипач, я говорю, - и сделал руки, будто играет на скрипке.
– Я ведь привожу расчеты прочности не для себя, а для тех, кто верит только формулам и цифрам. Ведь приказчик в лавке не вычисляет, какой веревкой завязать пакет, чтобы не порвалось. Он чувствует. Вы сами не станете вынимать иголкой пробку из пивной бутылки, безо всякого расчета вам ясно, что иголка сломается. Но вот у меня это чувство тоньше, точнее, я все вижу, я знаю, где материал напряжен, как будто это была моя собственная рука, которая держала бы тяжесть.
– Он еще долго разводил бобы.
– Вы все еще не верите, - говорит, - что я наперед все предвижу?
Я прищурился и спросил этого трепача:
– А трешку вам удалось стрельнуть?
Он сразу смолк и брови поднял.
– Три рубля вы, скажите, достали? А?
Он тогда затряс головой:
– Нет, нет, он мне не дал.
– Так вот то-тo!
– я сказал и пошел в сени: надо было по правилам электросети спустить счетчик до полутора метров от полу.
Изобретение выходило действительно на весь свет, но и трепач он тоже мирового масштаба.
Надо вам сказать еще маленькое дело: я малым ходом сотрудничал в уголовном розыске. Как я туда втерся - другое дело. Но это хорошо для прочности. И вот на один случай это вышло здорово кстати. В банке устраивали электрическую сигнализацию. То есть так: у кассира под конторкой кнопка - нажал ногой - трезвон в милиции; у директора под столом такая же, у швейцара внизу тоже кнопочка. Около входа в кладовую (где самый-то сок), за локтем у часового, - тоже кнопка. Часовой там всегда круглые сутки. Затем, если открыть кассовые двери, - то трезвон всюду - и в караульном помещении, и в угрозыске, и в милиции, чуть не в Московском Кремле. Когда кассир открывает кладовую, то директор сначала должен воткнуть свой ключик в особую дырочку и повернуть, потом караульный начальник в свою дырочку воткнуть ключик и тоже повернуть. Тогда дверь открывается без звону. Очень все хитро придумано.
Если налет - директор может со страху лететь под стол и пузом нажимать кнопку. Искали верного монтера, и угрозыск поставил меня на это дело. Представил проект: потайные провода, секретные кнопки, проверка действия сигнализации. Электрический колокол на улице. Работал по вечерам, когда все разойдутся, - для большей секретности. И как всегда один. И вывел я одну такую незаметную кнопочку на улицу и хитро ее запрятал за углом - банк как раз угловой дом, - совсем незаметно пристроил я эту кнопочку в лепных украшениях фасада. Ткнуть теперь эту кнопочку, и вся сигнализация к черту: ни один звонок не брякнет, как дохлый. Нечего говорить, что план мне еще раньше дали уже открыто для предоставления плана проводки сигнализации, и чтоб составить смету, я его дома снял на кальку. Возился я с работой месяц. Сигнализацию опробовали - трещала во всех местах как сумасшедшая. Хвалили, благодарили и дали сверх платы 50 рублей. В случае порчи обращаться ко мне. Надо еще сказать: все стенки кладовой снаружи были мной оплетены проволокой. И если начать ломать какую-нибудь стенку, то непременно перервешь хоть одну проволоку - и тогда сигнализация поднимет тревогу. Эту хитрость я сам выдумал и предложил. Поверх проволоки стенки заштукатурили, их не прощупаешь, а будешь ломать втемную, непременно хоть на одну да нарвешься. Месяца не прошло, приходит ко мне тот человечек.
– Как насчет банка? В пятницу в кладовой ночует на пять миллионов заграничных денег.
– А часовой?
– говорю.
– А мы, - говорит, - сразу ломаем.
– Там бетон, - говорю, - и стальные плиты кругом. Глухой ящик.
– У нас, - говорит, - спец. Работает без шума. Доказывал на практике. Немецкий мастер. Нужен точный план всего дома.
– Три тысячи и деньги сейчас.
– Ладно, вечерком поговорим.
Вечером приносит три тысячи. Я дал план. Он уже было в двери.
– Стой, - говорю.
– Будете ломать - засыпетесь. Ручаюсь. В стене сигнализация. Тронь любую стенку и амба.
Его при том всего завинтило.
– Что ж ты, - говорит, - дьявол...
– Все это можно выключить. Производил я. Десять тысяч.
– А если, - говорит, - ты... в стенках ни черта нет.
– Дело ваше.
Он плюнул и ушел. А наутро я пошел на почту и положил три тысячи на покойницкую книжку.
Если они пойдут в пятницу долбить стенку и засыплются, то все равно они мне припаять это дело не смогут. Ясно же - будь я в этом деле, не напоролся бы я на свою сигнализацию. И как бы они меня на суде ни топили, им на грош не поверят. А раз уж им все равно амба, можно в пятницу заглянуть и в угрозыск. Скажу: подслушал в пивной. В четверг днем проходил по улице, увидел в окне вывеску: рамки к паспарту. Вспомнил сумасшедшего. Захотелось посмеяться, пошел к нему. Открыла чухонка. Глядит на меня змеей. Я впер в сени, отпихнул ее и валюсь к сумасшедшему. Он развалился на диване, улыбается, будто конфету сосет, и пальчиком перед собой двигает. Повернет вправо и потом чуть влево. Глаза как моей тетки бывали после сильного заряда.
Я его окликнул. Он встрепенулся, закивал весело головой. Я говорю:
– Плоскогубцы американские я у вас не оставлял - второй месяц ищу.
– Не знаю, - говорит, - голубчик, не знаю, поищите, - и обводит рукой комнату.
Я его спрашиваю:
– А что это вы пальчиком?
– и передразнил его, как он, выпятив губы, шевелил пальцем.
– Ах, - говорит, - это я управляю. У меня все готово. Паспарту готов! Все до последней мелочи. Полное описание и расчет здесь...
– Он хлопнул по папке рядом с ним.
– А теперь я сижу и наслаждаюсь: я повернул пальцем рукоятку на пять градусов и я знаю, что и как там пошло в ход, и я бываю там, где никто не был.
– Чудак, - говорю, - на черта было все это выдумывать и чертить, вы бы сразу сели бы на диван, распустили губы и помахивали бы пальчиком. Все равно - на .том же диване. Вот, знаете, говорится: дурень думкой богатеет.
– Нет, - зачем: я замечательно прожил эти полтора года, пока все это выстроил, все детали, достиг конструктивной компактности, простоты управления, а главное, нашел источник силы. Наперсток вещества, и он может разворотить землю в кусочки - если разложится в то, из чего он был создан. Вы не смейтесь. Вот если попы говорят, что сила божества только могла создать материю из ничего, то уж тут, должно быть, сила дьявола сделать из материи ничто. И тогда из малюсенького кусочка освобождается сумасшедшей величины сила.
Я уж начал смеяться всем голосом.
– Ну, чего вы, - говорит, и сам смеется, - ведь когда обращается порох в дым - какая страшная сила. Ну, а если обратить не в дым, а в ничто - то этой силы уж нет никакой меры. Вы не верите, потому что у вас мало воображения. Вам надо все пощупать. Очень жаль. Но ладно.
– Он вскочил и зашатался - видно, от слабости, порылся в шкафу, вытянул конверт.
– Видите - пустой. Я заклеиваю, Подите в сени, положите конверт на пол и отойдите в угол.
– И сует мне конверт. Я не беру, чего я-то буду дурака валять.
– Вы уже боитесь?
– спрашивает.
– Ни черта я не боюсь.
– Ну, а дураком оказаться боитесь же?
– Ну вас к черту.
– Взял конверт и бросил его в сенях на пол. Он мне крикнул из комнаты:
– Уйдите в коридор. Секунду.
И вдруг раздался взрыв. Я отлетел к самой кухне и сел на пол, двери хлопнули. Даже глухая ведьма выскочила, выпучив глаза.
– Ну тебя к черту!
Через минуту к нам стали звонить у двери. Камкин пошел отворять, но я его отпихнул, открыл сам - испуганная баба стоит; а я ее спрашиваю: