Без срока давности
Шрифт:
– Любовь делает нас уязвимыми.
– Мистер Мира ее утешал. Он всегда такой заботливый… Знаю, он сам был расстроен, к тому же получил нехилый удар по голове, и все-таки ее утешал.
– А еще любовь делает нас сильными. В этом ее чудо.
– Не знаю, многие ли рождаются добрыми, но мистер Мира именно такой. Доброта у него в крови. Поэтому жаль все-таки, что я не врезала этой стерве Мэнди.
– Ты вообразила, как у нее из носа брызнула кровь. – Рорк потрепал Еву по плечу. – Придется довольствоваться этим.
– Да уж, делать нечего.
Они разошлись – каждый в свой кабинет. Кот предпочел остаться с Евой. Залез на спальное кресло, долго вертелся на месте и наконец рухнул, словно пробежал марафон.
Ева села за стол и проверила почту. Донесение от чистильщиков – ребята в точности выполнили приказ поторапливаться. Кровь на кресле принадлежала Эдварду Мире, на полу – Деннису Мире. Отпечатки пальцев, обнаруженные в кабинете, в прихожей и на дверях, принадлежали либо Эдварду, либо Деннису, а также домработницам: Силе Робартс, ее матери Фрэнки Трент и дочери Даре. Значит, преступники пользовались изолирующим составом. Следовательно, все спланировали заранее.
Ева принялась составлять отчет, приложила к нему доклад чистильщиков. Потом решила отправить копию майору Уитни и слегка причесала текст. Какой бы нагоняй ни устроил ей Уитни за то, что она послала в жопу Мэнди Миру, оно того стоило.
Когда с отчетом и заметками было покончено, Ева принялась за доску с материалами дела. Пока данных маловато, подумала она, обходя доску кругом и разглядывая фотографию Эдварда. Но начало положено.
Ева хотела вернуться за стол и собрать подробную информацию обо всех, кто хоть как-то связан с делом, когда вошел Рорк.
– Уже? – удивилась она.
– Пока только предварительные данные. Могу сказать, что крупная сумма денег сенатору не помешала бы.
– Проигрался?
– Скорее, просто живет не по средствам. Да и Институт Миры себя не окупает. Эдвард закачал в свое детище уйму денег, а оно до сих пор бьет ему по карману. Вообще они с женой очень много тратят. Охрана, приемы, путешествия. Пентхаус в Нью-Йорке, дом в Ист-Хэмптоне, квартира в Ист-Вашингтоне. Плюс членства в суперэксклюзивных загородных клубах. Кроме того, институт снимает номер люкс в моем отеле «Палас», выплачивает сотрудникам солидное жалованье и несет высокие общие расходы.
Рорк подошел к столу, отпил кофе из Евиной кружки.
– За последние два-три года Эдвард сделал несколько необдуманных вложений, что сказалось на уровне его доходов. Кое-что, правда, выручил на продаже антиквариата.
– Из дедова дома.
– Естественно. Если они с женой не найдут новый источник дохода, придется им урезать свои траты или же продать часть недвижимости. Это с учетом секретных банковских счетов – двух у него и одного у нее.
– Ты уже обнаружил три секретных счета?
Когда Рорк молча отхлебнул кофе и внимательно посмотрел на нее поверх кружки, Ева только покачала головой.
– Чтобы ты, да не обнаружил… Заводить такие счета незаконно?
– Подозрительно. А для человека его положения – неэтично. Продажа дома сильно облегчила бы ему жизнь.
– И никаких кредиторов, которые могли бы подослать костоломов?
– Надо копнуть поглубже, но пока картина достаточно ясная. Эти люди привыкли жить на широкую ногу и не желают урезать свои расходы, чтобы удержать финансовый корабль на плаву. К примеру, Мэнди тратит по десять-двенадцать тысяч в месяц на посещение салонов красоты и спа-процедур. Плюс ежегодные пластические операции и коррекция фигуры, что увеличивает сумму в три раза. Сам Эдвард не сильно отстает от жены в этом отношении.
– Боже мой, почти четверть миллиона в год, чтобы навести красоту?!
– Примерно так. И это ничто в сравнении с теми суммами, которые сенатор инвестировал и продолжает инвестировать в институт. Только на основание выложил двадцать миллионов из собственного кармана. Институт приносит ему около миллиона в год, однако Эдвард вкачивает обратно всю прибыль и немного сверх того, чтобы он не закрылся. Последние полтора-два года с деньгами у него туго.
– Значит, ему позарез нужно продать дом на Спринг-стрит. Надо выяснить, кто наследует долю Эдварда в случае его смерти. Скорее всего, жена или дети.
– Допустим, жена не хочет отказываться от привычного образа жизни. Пошла бы она на убийство?..
Ева внимательно изучила фото Мэнди.
– Я бы не удивилась. Решимости ей не занимать. Наверняка жизнь Эдварда застрахована. Он отбрасывает коньки – она остается безутешной и весьма обеспеченной вдовушкой.
Ева сунула руки в карманы и покачалась на пятках. Затем помотала головой.
– Метод неподходящий. Даже если Мэнди наняла костоломов. «Вот вам пачка денег. Отходите моего мужа как следует, а потом убейте. Причем именно на Спринг-стрит». Может, решила, что при таких обстоятельствах Деннис согласится продать дом?
– «Здесь умер мой кузен. Его жена убита горем. Если продать дом, это поможет всем нам исцелиться». Да, пожалуй. – Рорк задумчиво протянул Еве кружку с остатками кофе. – Похоже на правду, хотя логика извращенная.
– Слишком извращенная. К тому же, если это наемные убийцы, почему не покончить с Эдвардом сразу? Зачем увозить с собой?
– Ты все-таки склоняешься к личным счетам?
– Да. Денег он никому не должен? Никаких признаков, что его шантажировали или он сам кого-то шантажировал?
– Ничего такого я не заметил.
– Значит, Эдвардом движут деньги, а преступниками – что-то другое. Секс?
Рорк обнял ее за талию.
– С удовольствием!
– Да я не про нас с тобой, умник! Деньги, политика, женщины – вот круг его интересов. Деньги отпадают. Политика… Эдвард больше не сенатор, хотя есть еще институт… Я, конечно, проверю, но, если Эдварду приходится закачивать в него такие суммы, много ли влияния он имеет в политических кругах? Остается секс. Номер люкс в твоем отеле… Готова поспорить, чудесное любовное гнездышко.