Без Вечного Синего Неба. Очерки нашей истории
Шрифт:
Чтобы задать эти вопросы, мне пришлось идти в Военно-исторический архив, потом ехать в Калугу, смотреть, где жил пленный Шамиль. Ханские дворцы в Кавказской Албании были хуже. Не поверил глазам, увидев трехэтажный дом, барскую усадьбу, в которой в советское время размещалось педагогическое училище или что-то в этом роде. Дом стоял на старой площади города, в самом центре, по одну его сторону Соборная церковь, по другую – река Ока. Соседом по усадьбе жил князь Александр Иванович Барятинский, тот самый, пленивший Шамиля. Они пили чай и, скучая, коротали годы.
Если б не мемориальная табличка
Невольно вспомнил дом генерала Ермолова в Орле. Не дом – домишко получил другой герой Кавказской войны. И нищую пенсию… Так кто покорил Кавказ? Шамиль или Ермолов?
«По делам их узнавали их» – эта истина не устареет никогда.
…Меня настораживает примитив российских книг XIX века о Кавказе, о «диких горцах», которые ели вшей и утопали в грязи. Зачем клеветать на Кавказ?
В Кавказской войне сопротивлением руководили монастыри. Не мюридизм. Церковь Тенгри сопротивлялась до последнего вздоха, ее и душили двумя руками, потому что в ней видели оплот духа всего Кавказа.
Ход рассчитали верно. Заключив в 1828 году мирный договор с Персией, а через год с Оттоманской империей, Россия, развязав себе руки, стала разыгрывать религиозную карту: на Кавказ пошел мюридизм. Завоеванные земли русские спешно заселяли армянами из Персии и Турции, иначе говоря, выстраивали «пятую колонну» в еще непокоренной стране. Самих горцев изгоняли в чужие края, гнали целыми селениями на баржи и пароходы, зафрахтованные для этих целей. Иначе не проникли бы в Албанскую церковь, к ее монастырям и святыням, не сломили бы единство народов Кавказа. (44)
Иезуиты умело плели политику, одно событие подвязывали к другому, получалась цепь. Ею спутывали вольные народы.
Соединив захваченные Нахичеванское и Эриванское ханства в Армянскую область, Россия создала «великую Армению», вечного себе союзника. Прежде епархии Армянской церкви, как известно, размещались в Киликии, на берегах рек Евфрат и Тигр, там жили армяне. Много их обитало в Индии. Новая Армения росла на руинах Кавказской Албании, как куст на братской могиле. Она присваивала себе культуру и историю поверженной державы.
Тогда мне вспомнился Армагеддон, битва Добра и Зла, я почувствовал его горячее дыхание в истории Кавказа. (45) Больше века длится бой, пока побеждают черные силы. О том повествует книга XIX века, уцелевшая по воле Неба, здесь записан вопль людей, ушедших в небытие, лебединая песня горцев. Ее автор – епископ Макар Бархударянц, один из тех албанских священнослужителей, которых силой перевели в Армянскую церковь. За отказ убили бы, им даже фамилии записали на армянский лад.
Книга называется «Арцах», посвящена она Карабаху, памятникам и монастырям, которые в 1828 году «были обитаемы и в цветущем состоянии». По Карабахской епархии можно судить о всей Албанской церкви, которая переживала тогда предсмертную свою минуту. «Насколько мы нерадивы и беспечны, – пишет убеленный сединами автор, – что не знаем, какие имеются в Отечестве памятники старины, перешедшие к нам от предков; какие надписи, разъясняющие темные пункты нашей прошлой истории, есть на развалинах монастырей и скитов, на часовнях и церквах, на надгробных крестах и камнях и в памятниках пергаментных рукописей. Нашей беспечностью пользуются
Читая эти строки, я содрогнулся. Знают ли о них те, кто со всех высоких и низких трибун кричит о «великой Армении»? Или те, кто рисует на карте Кавказа Лезгистан? Аварстан? Кумукстан? Карачай? Воистину, «невежественные и враждебные руки» рушат, разоряют, истребляют, потому что не слышали о своей Родине, о предках, об их высоких идеалах.
В 1836 году случился разрыв поколений… Сломили горцев, сделав их врагами друг другу. И – Кавказская Албания пала. Высочайшим Повелением Россия упразднила Албанскую Апостольскую Автокефальную Церковь, ее историю, имущество, приходы передала Армянской церкви. Терзать!
Силой задушили нас, обманом оторвали от предков.
Одних обратили в ислам и назвали татарами, лезгинами, кумыками, аварцами… Других – армянами, потому что обратили в армянскую веру. Кого-то назвали удинами, дав им право быть потомками албан. Кого-то переселили в Грузию, и те стали грузинами, говорящими на тюркском языке. (46)
Наши храмы и монастыри теперь бесхозны, они чужие нам. Стоят порушенные, как сами души кавказцев. У себя дома люди стали сиротами, на их небе нет радуги. Лишь две зловещие краски – черная и белая.
Зачем крестили Киевскую Русь?
Продолжу рассказ о Кавказской Албании отступлениями, далекими от Кавказа, но близкими к его покорительнице – России. Короткими зарисовками попробую углубить тему и быть понятнее читателю. Тема у этого очерка сложнейшая, корни перепутаны, без уточнений и пояснений их не распутать. Что-то придется повторить. А начну издалека, с принятия Русью христианства, точнее, с того, как Запад брал ее себе в услужение. О том, с чего и как начиналось «союзничество» Рима и Руси.
В российской истории полно загадок и тайн, тайна крещения Руси едва ли не самая закрытая. Табу наложено давно. Казалось бы, почему? О событии сказано немало, громко отмечено его 1000-летие, на торжества приезжали делегации других Церквей, прошли научные конференции, выпущены книги и сборники теологов, посвященные юбилейной дате… что еще надо?
Правды! Ее-то и нет.
Я понимаю, это очень важный вопрос – крещение, важный не для спора типа «было – не было», а для знания истории. Он – точка координат историко – культурного пространства, или печка, от которой танцуют: не случайно с крещения прежде начинали новый календарь! В нем, в этом вопросе, исток знаний народа о себе, о своем менталитете. А каков он у нас: западный, восточный, евразийский?
Надо же, наконец, понять – чьи мы дети, какого народа? В какой стране живем? И почему так плохо живем?
В этой системе координат я искал ответ, как Русь стала Россией. Здесь увидел, долго ли ей оставаться Россией… Тут действительно болевая точка Истории. Разлом, открывший глубины Времени в самом чистом свете. Научный подход познания отличается от описательного тем, что писатель сглаживает морщины времени, а ученый исследует их. Я пробую и то, и другое, иногда что-то нахожу. Необычное в обычном.