Бездна небес
Шрифт:
Показной гнев и крики ее стихли, теперь она размышляла, устремляя все силы на то, чтобы разгадать эту тайну, помочь Бранду или как-то поддержать его, приобщиться, помочь делу. Если бы Олесса испытывала такую же страсть к подвигам и защите живых, из нее вышла бы великая героиня, подумал Бранд.
Красота Олессы, ее формы, подчеркнутые платьем, все еще вызывали отклик в Бранде, хотя и меньше, чем в прошлый раз. Деградация брала своё и в этом вопросе, несмотря на героическую борьбу «Адаптивного Сопротивления» с ним.
— Тайна завладела тобой? Нет, исключено, с
— То есть я не могу стремиться к Прорыву? — спросил Бранд.
— Только не ты! Алмазный Кулак всегда защищал живых, вставал на пути демонов и Проклятых, ты побеждал там, где победа казалась невозможной! — Олесса почти кричала, сжимая кулачки.
Остановилась и провела рукой по лицу, беря себя в руки.
— Ты собираешься заманить демонов Бездны в ловушку, — произнесла она торжествующе. — Подманить, истребить и затем уже закрыть Провал, когда у них не останется сил, чтобы тебе помешать!
Бранд только покивал, думая о том, что это очень хорошая история для прикрытия. Вранье, но хорошее, такое, в которое готовы были поверить живые, как дриады поверили, что он вырастит для них Перводерево и даст возможность вернуться к богам.
— Для этого нужно будет много войск, героев и демонологов! Банки Золотого Круга уже предложили свою помощь и предоставили деньги, это тоже твоих рук дело?
— Немного, — не стал отрицать Бранд.
Минт задел его словами, достучался до сердца. Олесса тоже пробила наросшую за годы броню или ей подсказало влюбленное сердце, изъясняясь терминами бардов? Пусть ее помощь и мешала, вредила, но это не отменяло того факта, что Олесса искренне пыталась помочь. Прилагала все силы ради общего дела, не ради того, чтобы добиться тела Бранда, и это задевало Кулака. Понуждало его ответить помощью на помощь, но что он мог предложить Олессе кроме своего старого тела и близкой смерти?
Детей? Но всю жизнь Бранд их избегал, а уж теперь, с такой-то деградацией!
— Я знала! — торжествующе вспыхнула Олесса. — Не мог ты желать смерти всем живым, как…
— Что как?
— Как тебя пытались опорочить в последние месяцы.
За этими почти спокойными словами стояла целая буря и, скорее всего, куча смертей.
— Я бы даже сказал, успешно опорочили, — задумчиво ответил Бранд, припоминая историю с судом героев.
Противодействие богов и их служителей? Как-то слабо. Демоны и их прислужники? Возможно. Из-за истерики Орданы не договорил с Шадроном, не сказал ему, что надо достучаться до Бездны и Бальбазара, подманить демолорда на имя Бранда. Может и к лучшему? В деле, затеянном Брандом, не было готовых рецептов и схем, опробованных другими героями, никто еще не творил подобного и оставалось только гадать, что же лучше.
— После закрытия Провала уже никто не посмеет раскрыть рта!
— Посмеют, еще как посмеют, — вздохнул Бранд.
Он наконец-то разобрался в том, что творила Олесса. Подруга и помощница, если не героиня, прикрывающая спину, властная и сильная. Такие всегда нравились ему, вспомнить хотя бы Светлейшую и Имрану. Помять горячую кухарку в углу — это
Олесса верила в его успех, а верил ли он в него сам?
— Впрочем, это неважно. О чем ты хотела поговорить?
— О том, чем я могу помочь тебе.
— И все?
— Все остальное уже прозвучало в прошлый раз, — улыбка Олессы выглядела вымученной, — и ты отказался, Бранд. Шантажировать тебя уводом войск? Отказом от помощи? Кем ты счел бы меня тогда?
— Да, в этом ты права, — задумчиво изрек Бранд.
Жизнь его сложилась так, что он никогда не стремился ни к семье, ни к детям. Более того, избегал их всеми силами и ни одна из женщин, с которыми он жил или проводил одну ночь, этого так и не изменила. Собственно, не было смысла что-то менять перед смертью, да еще в разгар деградации, но Бранд не мог избавиться от мысли, что он сам не верит в свой успех.
Если боги и демоны и созданные им Атрибуты исчезнут, то уйдет и деградация, так? Стало быть, он может оставить детей Олессе, да что там, можно будет даже надеяться на выживание после битвы. Стариком, но жить, успеть посмотреть на новый дивный мир, где не будет богов, демонов, Проклятия, деградации, где живые будут свободны в своих действиях.
Бранд мысленно ухватил очередное искушение за горло и сдавил, до предсмертного хрипа.
— Мне неоднократно говорили в последнее время, что я изменился и стал слишком мягким. Возможно, что так оно и есть. Или только перед смертью начинаешь задумываться о жизни?
Кровь отхлынула от лица Олессы, она пошатнулась, чуть не упала, но устояла. Умна, красива и властна, подумал Бранд, вот почему они не встретились лет сорок назад?
— Меня ждут драконьи горы и не буду скрывать, смерть в этот раз действительно будет дышать в лицо, но, если нам удастся вернуться.
Олесса смотрела, не двигалась и ничего не говорила, похоже, просто не могла поверить в услышанное.
— Ты спрашивала, чем можешь помочь?
— Да, — встрепенулась Олесса, подалась вперед. — Говори!
Чувство вины в груди ширилось и росло, отдавалось резями, но Бранд и его придушил усилием воли. Все для победы! Отринуть прошлые запреты и принципы, поступать так, как не ждут враги, использовать все, от чего он раньше отказывался. Тоненький, невидимый волосок отделял его решение от подхода Проклятых, а может и не отделял, честно говоря.
Но теперь это, пожалуй, не имело значения.
— Дриады — они очень важны, но их многие ненавидят и за дело, скажем прямо. Но сейчас они важны.
— Я приставлю к ним охрану, — кивнула Олесса. — Волосок с них не упадет!
Разговор возвращался в то русло, которое она наметила, и императрица оживала, отходила от шока. Где-то внутри она трепетала, не смея надеяться и в то же время не смея уточнять, боясь, что Бранд передумает и откажется. Разумеется, Бранд не стал говорить, что не откажется и что использует ее чувства для повышения шансов на успех затеянного дела.
Пусть его заплюют потом и проклянут на веки, но это личное, которому надо уступить перед общим.