Беженцы
Шрифт:
– А как же.
Мы стали говорить о состоянии эшелонов и тут Максимов обернулся ко мне.
– Пойдем, Коля, поговорить надо.
Мы отходим от толпы и Максимов предлагает.
– Если мы здесь застрянем, то тоже выпьем свою воду и будем зависеть от продажной администрации, поэтому выход только один, вперед до Чарджоу.
– А как же уголь? Людям варить пищу, подогревать еду не на чем.
– Придется перейти на сухие пайки. Я все объясню людям. А пока, ты у нас являешься специалистом по переговорам, иди поторгуйся
– А где они хоть находятся?
– Парни с соседнего эшелона говорили, улица Ленина 4.
Я возвращаюсь к своему вагону и запрыгиваю внутрь.
– Ну что?
– тревожно спрашивает Ольга.
– Возьми мое оружие, - я вытаскиваю пистолет, - я иду на переговоры. Если на тебя нападут- стреляй.
– Откуда у тебя оружие?
– Это именное. Ты стрелять-то умеешь?
– Умею.
– Тогда сиди здесь.
У входа в одноэтажный домик стоял полураздетый амбал.
– Оружие есть?
– спросил он по-туркменски.
– Нет.
– Проходи.
В комнате пять человек. Развалившийся молодой в кресле, видно главарь, и четверо в разнообразных позах на полу.
– Зачем пришел?
– по русски спросил молодой.
– Нам нужно выехать до Чарджоу, - сказал я по-туркменски.
– Скажи пожалуйста, им нужно выехать, а платить кто будет?
– Нам нужно выехать сегодня и ты должен помочь достать тепловоз.
От этого нахальства молодой подпрыгнул.
– Я должен?
– Ты знаешь от куда мы? Мы из Сандыкачи. Может ты не слыхал о событиях в Сандыкачи?
– Слыхал. Ну и что?
– То что люди доведены до предела и если тепловоза не будет, мы с оружием выйдем в город и устроим то, что сделали у себя. Это обстрелянные русские с ранеными и озверевшие окончательно.
Один из туркмен, что валялся на полу, вдруг сказал.
– Я его знаю, это бывший русский офицер ОМОНовец, который пристрелил Ибрагима. Помнишь малого, который был здесь и договаривался о своем пироге добычи и устроил всю бузу. Его и вот этого еще по телеку показывали.
– Так вот какой подарочек к нам пришел.
Молодой вытащил пистолет и упер его мне в шею.
– Не балуй.
Я резко вильнул головой и перехватил руку.
– Мы за проезд заплатим пять миллионов и тихо уезжаем, а ты сейчас же позвонишь и поможешь с тепловозом.
Молодой злобно смотрел на меня.
– Да я тебя...
– Дай ему тепловоз, - раздался голос сбоку.
Одна из фигур зашевелилась и из угла поднялся бритый амбал. Он небрежно сбросил молодого с кресла и сел в него.
– Хотите кровавых событий, - бросил он фразу молодому.
– Я знаю, что произошло в Сандыкачи и знаю, какой неспокойный эшелон к нам прибыл. Пусть отваливают. Пять миллионов мы возьмем. Согласен?
– теперь он обратился ко мне.
– Нет.
– Что еще?
Бритоголовый с недоумением смотрел на меня.
–
– Ну я вам здесь ни чем помочь не могу. Это не в моей компетенции.
Он сказал последнее слово по русски и хмыкнул при этом.
– Я не хочу гоняться по начальникам, которые ничего не решают. Мне нужно убраться от сюда, к чертовой матери и знаю одно, раз ты обладаешь правом отпускать эшелоны, то ты можешь и все...
Он с усмешкой смотрит на меня.
– Представь, - продолжаю я, - что у тебя в доме ни капли воды, да ты головы оторвешь домочадцам и всем друзьям, но воду получишь. Ведь так?
– До чего ты нудный. Но я не кровожадный и за то что ты со мной говоришь смело и по-туркменски, две цистерны тебе привезут и катись.
При этом он почему-то захохотал.
– Деньги у тебя будут через полчаса.
Я грохнул со злостью ногой по двери.
Максимов опять схватился за голову.
– Коля, но зачем пугать их. У нас нет оружия, ни отрядов и мы привязаны к своему эшелону.
– Зато за нами движется слава Сандыкачи. Давайте деньги, я пошел. Если придут цистерны, сначала проверьте, что за вода, потом раздавайте.
Парни ждали меня. Они пересчитали деньги.
– Давай, ОМОНовец, дуй на станцию, принимай тепловоз. Он уже на подходе. Там наши и все начальство уже в курсе дела.
– А цистерны?
– До чего ты нудный. Сейчас подойдут.
Я поплелся на станцию.
Тепловоз действительно стоял во главе состава. Максимов встретил меня расстроенный.
– Коля цистерны пришли, только бензиновые.
– Они что, бензин привезли?
– Нет. Они в бензиновые цистерны воду привезли.
– Вот сволочи. Что же делать?
– Едем. Здесь сидеть больше нельзя. Может в Байрам- Али что-нибудь достанем.
– Поехали. Черт с ними.
Под завистливые взгляды и прощальные окрики соседей мы тронулись в путь.
В Байрам- Али дикая жара. Мы на перегоне под палящим солнцем. Людей никого не видно. Несколько человек соскочив с вагонов понеслись к колонкам и вскоре кличь "вода", пронесся по эшелону. Воду заливали куда могли, в бачки, миски, бутылки... Я заполнил тоже бачки и притащил Ольге. Только присел отдохнуть, как перед дверями возник Максимов.
– Коля, этот гад, требует пол миллиона...
– Кто?
– Начальник станции. Он говорит воду взяли, а кто платить будет. Пока не расплатимся, он эшелон не пропустит.
На меня напала дикая тоска. Да когда же это кончиться.
– Слушай, Максимов, мое терпенье лопнуло. С ними надо говорить только кулаком.. Ружья еще у мужиков есть?
Максимов всплеснул руками.
– Так нельзя.
– А им можно?
– слышу голос сверху.
Ольга стояла на площадке вагона и с яростью говорила.