Безликое Воинство
Шрифт:
Когда я впервые ступила на поверхность Эоры, знакомое ощущение пришло ко мне. В точности, как после долгого путешествия по океану, когда сходишь, наконец, с трапа: ощущаешь под своими ногами прочную и неколебимую твердь — такую, которая когда-то дала повод древним философам Геи утверждать, а внимающим им верить, будто эта твердь под ними недвижима и являет собой массивный центр Мироздания. Вновь пережив это с первым своим шагом здесь, на невероятно далёкой от Геи Эоре, я почему-то вспомнила Адишу. Куда занесла его служба? По какой тверди теперь ступают его ноги?..
Мы высадились на покрытой толстым слоем снега плоской скальной террасе, на краю которой выстроен дом, представляющий собой историческое жилище предков эориан. Напоминающий масур корабль передвигался рывками, почти мгновенно ускоряясь до головокружительной скорости и так же быстро останавливаясь, при этом пассажиры внутри — то есть мы — не испытывали никаких перегрузок. Мы и на скальной террасе оказались сразу, не снижая огромной скорости и не делая никаких манёвров перед посадкой, словно бы врезались в неё по линейной траектории — у меня тогда чуть сердце не остановилось. Так же он и улетел: сорвался с места вверх и исчез в поднятом им белом вихре. Я тогда подумала, что при посадке кораблик разогнал почти весь снег под собой, во всяком случае, на её месте оказался большой, очищенный от снега круг. Но теперь я знаю, что это связано с действием
Как только мы прибыли и я с радостью поняла, что все мы целы и невредимы, а не разбились в лепёшку об эту скалу, тут я впервые увидела этот двухэтажный дом, основательно засыпанный снегом, а перед ним, у небольшого крылечка с навесом, на котором примостилась огромная белая шапка, я ясно разглядела человеческую фигуру. Мне ещё тогда показалось, что это девочка, одетая в светло-серую накидку, и я сразу же вопросительно глянула на Айку Масс, но когда вновь (спустя буквально мгновение) повернулась к дому, фигура у крыльца пропала. Я ничего не спрашивала у Айки, но эорианка, как обычно, ответила на мой невысказанный вопрос:
— Если не считать людей, Эора — густонаселённая планета, на ней много всякого живёт, — как-то буднично сообщила она мне. — Ты, главное, не смущайся. Этот дом совершенно свободен, в последнее время кроме нас тут никто не бывает.
— Вообще-то, планету часто посещают туристы и паломники, в основном из техногенов, но заброшенные укромные уголки вроде этого их не интересуют, тем более, в зимний сезон, — добавил ещё Галш. — Так что случайно встретить здесь кого-то пришлого почти невозможно.
Я постеснялась сразу расспросить их о фигуре, которую заметила у крыльца, тем более, что я не была уверена… Впрочем, и не до расспросов тогда было.
В текстах, что мне довелось прочитать в библиотеках глубинной Геи, было написано, что в этом мире нет ничего из тех вещей, на которых основана жизнь людей в моём родном мире. Нет народов и государств, политиков и правителей, армии и полиции, фабрик и ферм, не найти складов и магазинов, эориане не используют денежные знаки, и к сокровищам относятся так же, как и к любым другим вещам. Они не строят городов и дорог, во всяком случае, мудрецам Обители Просветлённых за долгое время не удалось добыть никаких сведений о том, где и как эти люди живут — в привычном нам понимании жизни. Помимо этой планеты, кораблей-звездолётов и таких сооружений, как Светлые Чертоги, карапам и софоям не удалось узнать о наличии каких-то иных мест, относящихся к данной ойкумене. Вместе с тем, симбхальским мудрецам достоверно известно, что эориан немало, скорее всего, их миллионы, а возможно, их не меньше, чем людей на Гее. Читая описания этого мира, я неоднократно встречала утверждение, что хозяева Светлых Чертогов не селятся так, как мы — в городах, построенных на планетах. Сами Светлые Чертоги можно посчитать за околопланетное космическое поселение вроде наших орбитальных колёс, но хотя их хозяева предоставляют там убежище, в том числе и постоянное, немалому числу мудрецов из разных миров, в самих Чертогах вряд ли сыщется и пара сотен эориан. Где остальные жители этого мира?.. Напомню, что сама Эора не населена людьми, она служит эорианам не домом, а заповедником, памятником или чем-то в таком роде. Она как городской природный парк — то есть место, которое посещают для того, чтобы отдохнуть душой или потешиться непорочной забавой. Их отношение к другим планетам примерно такое же — они не колонизируют обитаемую Вселенную, они даже не посылают в другие миры своих посольств! Я спрашивала у заклятого медальона, где живут остальные эориане, а также где и как делают все свои чудесные предметы, включая корабли-звездолёты. Коль скоро я владею таким устройством, я хотела с его помощью посмотреть, как выглядят эорианские города и жилища, фабрики и станки. Это же так интересно! К примеру, есть ли апартаменты у профессора Хиги? Или у Айки или Галша? Располагаются они в Светлых Чертогах или же где-то ещё? Где я могу найти, к примеру, отца Айки и его штурмовиков?.. Задавая такие вопросы своему крохотному советнику, я получаю в ответ некие сведения, в том числе живые картины, которых немало и которые порой даже выглядят красноречиво, но они у меня не складываются во что-то целостное и понятное, тем более, я не в состоянии ясно изложить это в своей скромной летописи. Передо мной словно возникает непроглядная для моего разума пелена.
Мудрецы Обители Просветлённых советуют за такие темы вообще не браться, так как хозяева Эоры, по их мнению, намеренно скрывают от посторонних многие стороны своей жизни. А мой почтеннейший учитель обычно говорит на такое: «Не разумеешь, так оставь это, Виланка, значит твой ум не готов приложиться к этим материям». Я же до сих пор для себя так и не решила: намеренно эориане скрывают от нас свои тайны, или все эти вещи и правда настолько сложны, что в принципе недоступными моему пониманию.
Пикусика эориане привезли с собой и сразу отпустили. Оказывается, даже если анака отправить куда-то подальше от его звездолёта, они не теряют той связи, которая называется конфигурацией. Я думала, Пикусик побудет с нами, но едва попав на Эору, этот огромный жук просто убежал, а точнее, взметнув облако потревоженного снега, сиганул за край обрыва и пропал из вида. Похоже, это бегство в порядке вещей, так как Айка с Галшем даже не посмотрели ему вслед.
Главной достопримечательностью Эоры считаются лонги или драконы, хотя мало кто из чужаков встречал их, а в Симбхале не сохранилось даже описаний из первых рук. К тому же, изображения, которые я видела, оказались не очень-то достоверными. И вот, когда мы только ещё прибыли и стояли на опустевшей посадочной площадке, неподалёку от края скальной террасы, к нам подлетело это огромное, величественное и грозное на вид летающее существо. Галш заранее предупредил, что если недолго постоять на этом месте, дракон всегда прилетает. Почему? «Наверное, это осталось ещё от старых хозяев дома» — так он объяснил. Драконы есть в наших верованиях и легендах, и там они не очень похожи на то, что к нам прилетело по предвещанию эорианского юноши. Но это не так уж важно. Мифическое создание нисколько меня не устрашило; увидев его, я почувствовала лишь трепетное восхищение! Дракон спланировал сверху, из-за вершины скалы, подлетел к нам и, зависнув в воздухе у самого края террасы, несколько секунд нас разглядывал, поворачивая голову на длинной шее то вправо, то влево. Из его пасти вырывались целые облака пара, а его взор был чист и спокоен, хотя я заметила в нём искорку любопытства. Мне не показалось, я потом трижды это пересмотрела: дракон разглядывал именно меня, на Салинкара он лишь разок глянул, а эориане его, похоже, вовсе не интересовали. Айка тогда вдруг резко подняла руки вверх, чем привлекла, наконец, к себе внимание этой огромной твари, и принялась странно размахивать попеременно то правой, то левой рукой, выкрикивая при этом слова, которые,
Продемонстрировав нам эту безусловно важнейшую достопримечательность, Айка с Галшем направились не к дому, а прямиком к белым снежным наносам, по колено в них утопая. Салинкар Матит смело зашагал за эорианами, а я сразу прикинула, что просто не смогу там передвигаться и сразу же застряну, утонув в сугробе по меньшей мере по пояс. Айка, а вслед за ней и Галш, вдруг повели себя совершенно неожиданно: сделав по глубокому снегу несколько шагов, они один за другим подпрыгнули, перевернувшись в воздухе спинами вниз и, раскинув руки в стороны, упали прямо в объятия холодного, но безусловно мягкого белого покрывала. Поступок этот в моих глазах выглядел… скажем, необычно, я думаю, что антиподы тогда исполнили какой-то старинный эорианский обряд. Долговязый Салинкар попытался повторить этот обряд за антиподами, но не смог толком подпрыгнуть, не удержался на ногах и просто повалился на бок. Через пару мгновений над снежной поверхностью появилась счастливая Айка: её волосы были припудрены сверкающими белыми хлопьями, а на лице написан восторг. Когда недалеко от неё поднялся из сугроба и Галш, его щёки и лоб облепили мириады снежинок, но эорианин при этом довольно улыбался. Он сразу же поспешил к Салинкару и помог тому выбраться из снежного капкана обратно на чистую площадку — молодой карап, разумеется, чувствовал себя при этом весьма неловко. «Вон там дорожка ведёт прямо к дому,» — крикнула Айка нам с Салинкаром, показав рукой в сторону края посадочной площадки.
Большая часть террасы покрыта толстым и гладким слоем рыхлого и пушистого снега, при этом, если судить по краям свободных от снега дорожек и посадочной площадки, терраса эта довольно бугристая и каменистая, заросшая пожухлым в этот зимний сезон разнотравьем. Однако искрящаяся шершавая белая поверхность почти везде здесь ровная — ровнее, чем была бы постеленная на стол белоснежная скатерть. Интересно, как же снег так ровно покрыл всё вокруг?..
Должна отменить, что по прибытии на Эору наши антиподы стали такими же, какими я их видела в Светлых Чертогах — на тот их потусторонний облик, что я наблюдала на «Пикусе», нет теперь и намёка. Когда они снаружи, у них изо рта выходит белый пар, особенно густой при разговоре — в точности, как и у меня, а их кожа под действием морозного воздуха заметно меняет свой цвет: на щеках и носе она приобретает более тёмный красноватый оттенок, у Галша я ещё заметила порозовевшие уши. В одном из моих поясных кармашков хранится зеркальце, так что я смогла разглядеть и своё лицо. Отмечу, что мои щёки на морозе налились немного кровью, а кончик носа посветлел. И ещё на своих ресницах я увидела крохотные кристаллики льда! Я осторожно вдыхала носом непривычный — терпкий, словно масло пудины — морозный воздух, а открытые участки моей кожи ощущали слабый, но колючий ледяной ветер. Однако при этом я нисколько не замёрзла! Конечно, меня защищала чудесная эорианская одежда, и я ещё вернусь к ней, чтобы описать некоторые её свойства — из тех, что мне довелось теперь опробовать на собственном опыте. Но, помимо этого, моё новое, подаренное мудрейшим профессором Хиги тело, совершенно неожиданно для меня, хотя и закономерно, оказалось отлично приспособленным к здешней экстремально холодной погоде. Сегодня мне пришлось убедиться в этом в полной мере.
Опишу ещё подробнее место, где мы остановились. Оно выглядит запущенным, им давно никто не занимался, или же эориане специально не обустраивают придомовые участки, предоставляя природе самой их чем-то заполнить. Хотя возможно, конечно, что на скальной террасе имеются живые украшения вроде цветочных клумб или подстриженных кустов — таких, какие обычно встретишь в любом палисаднике на Гее, или же всё, что могло, заросло здесь дикой растительностью, в основном невысокой, но теперь точно и не разглядишь, так как вся терраса щедро присыпана толстым слоем снега. Природный скалистый ландшафт здесь сам по себе удивительно красив, и в его искусственном украшении, возможно, просто нет нужды. Впрочем, среди глубоких сугробов проложены дорожки и разбиты площадки из каменных плит и снег на них каким-то чудесным образом не удерживается, точнее, он там есть, но местами и совсем немного. Никаких признаков того, что снег с дорожек как-то убирают, я не заметила — его словно тщательно сдувает и уносит невидимый и неощутимый ветер. Айка, предупредив мой вопрос, коротко пояснила: «Они сами очищаются, но так не везде.» Я ещё представила себе, каково здесь, когда приходит лето. Вообразила, как в цветущей зелени разнотравья роится множество мелких существ вроде насекомых, порхают бабочки, наверное, непривычные на вид, но очень красивые, и над этим пролетают птички или кого-то на них похожий. Наверняка в тёплый сезон здесь не хуже, чем в садах Элизиума. Но теперь на скальной террасе у дома не видно никакой живности, здесь царит сверкающее белое безмолвие.