Безмолвная
Шрифт:
— Мы из отдела по расследованию убийств, — ответила Джейн. — Нам нужно задать вам несколько вопросов о том, что произошло в Чайнатауне прошлой ночью.
— Полагаю, они будут о мертвой женщине на крыше?
— Так вы уже в курсе.
— Все говорят об этом. Это небольшой район, и как в любой китайской деревне, здесь есть свои сплетники и кумушки. Они говорят, что ее горло было разрезано, а руку сбросили с крыши. И утверждают, что у нее было оружие.
Кем
— Эти истории правдивы? — спросила Ирис.
— Мы не можем рассказывать об этом, — ответила Джейн.
— Но именно поэтому вы здесь, не так ли? Чтобы поговорить об этом? — спокойно произнесла Ирис.
С мгновение они рассматривали друг друга, и Джейн вдруг поняла: не я одна ищу информацию.
— У нас есть фотографии, которые хотелось бы вам показать, — проговорила она.
— Есть причина, по которой вы спрашиваете именно меня? — уточнила Ирис.
— Мы опрашиваем много народа в этом районе.
— Но я впервые слышу о каких-либо фотографиях. И думаю, что я бы знала об этом.
— Сначала нам нужно показать Вам фото. Тогда и поговорим о том, почему показываем их именно вам. — Джейн посмотрела на Фроста.
— Сожалею, что вам придется увидеть это, мэм, — извинился он. — Это может немного вывести вас из равновесия. Может быть, вам лучше для начала сесть?
Его спокойный уважительный тон, казалось, растопил немного льда в глазах женщины, и она кивнула.
— Сегодня я чувствую себя немного усталой. Пожалуй, я присяду, спасибо.
Фрост мгновенно придвинул стул поближе, и Ирис опустилась на него с вздохом облегчения, который дал им понять, насколько она благодарна за этот жест. Только тогда Фрост достал цифровой снимок, который Маура отправила по электронной почте из морга. Хотя рана жертвы была благоразумно прикрыта простыней, бледность лица, обвисшая челюсть и наполовину раскрытые глаза не оставляли сомнений, что это было фото покойницы.
Молча, Ирис с минуту рассматривала снимок, выражение ее лица оставалось неизменным.
— Мэм? — спросил Фрост. — Вы узнаете ее?
— Она красива, не так ли? — сказала Ирис и подняла глаза. — Но я ее не знаю.
— Вы уверены, что никогда ее не видели?
— Я живу в Чайнатауне уже тридцать пять лет, с тех пор как мой муж и я эмигрировали из Тайваня. Если бы эта женщина бывала в моем районе, я бы ее знала. — Она посмотрела на Джейн: — Это все, что вы хотели у меня узнать?
Джейн не сразу ответила, потому что заметила пожарную лестницу, протянувшуюся за окном.
— Сколько сотрудников здесь работают?
— Я главный инструктор.
— Что насчет той молодой девушки, которая отвела нас сюда? — Джейн взглянула на имя в блокноте. — Белла Ли.
— Белла Ли со мной уже почти год. Она обучает некоторые классы, и занимается с частными учениками.
— Вы упомянули своего мужа. Мистер Фэнг тоже работает здесь?
— Мой муж умер, — тихо сказала она, — Джеймс ушел девятнадцать лет назад.
— Мне жаль, миссис Фэнг, — произнес Фрост почтительно, и было очевидно, что это он действительно имел в виду.
На минуту воцарилась тишина, за исключением громкого треска деревянных мечей из соседней комнаты, где класс занимался спаррингом.
— Я единственная владелица этой школы, — заявила Ирис, — так что, если у вас есть вопросы, спрашивайте только меня. — Она выпрямилась. Ее самообладание вернулось, и взгляд остановился на Джейн, словно та поняла, кто больше всего сомневается в ее словах. — Почему вы считаете, что я могу знать эту мертвую женщину?
Они больше не могли избегать вопроса. Джейн ответила:
— Сегодня утром мы нашли автомобиль жертвы, припаркованный в гараже Чайнатауна. В нем было устройство GPS, и один из адресов в памяти ваш.
Ирис нахмурилась:
— Этот адрес? Моя студия?
— Она была пунктом назначения жертвы. Вы знаете, почему?
— Нет, — ответ был незамедлительным.
— Могу ли я спросить, где вы были в среду вечером, миссис Фэнг?
Ирис замолчала, ее глаза сузились, когда она взглянула на Джейн.
— Я занималась с вечерним классом. Затем пошла домой.
— В какое время вы ушли отсюда?
— Около десяти. Я была дома в десять пятнадцать. Это в нескольких минутах ходьбы, в Тай Дун Виллидж. Я живу на Гудзон-стрит, буквально на краю Китайского квартала.
— Кто-нибудь шел с вами?
— Я была одна.
— И живете вы одна?
— У меня нет семьи, детектив. Мой муж ушел, а моя дочь… — Она замолчала. — Да, я живу одна, — заявила женщина, и ее подбородок вздернулся, словно предотвращая любую жалость, которую мог вызвать этот ответ. Но в ее глазах промелькнул предательский блеск, слезы, которые она быстро смахнула, несколько раз моргнув. Сквозь маску неуязвимости проскользнула женщина, по-прежнему не оправившаяся от потери.