Безмолвная
Шрифт:
Сейчас он волнуется еще и из-за персонального следящего устройства, которое обнаружил на моей лодыжке. Он отключил его, сняв аккумулятор.
— На кого вы работаете? — спрашивает он. Он подносит устройство к моему лицу. — Кто за вами следил?
Несмотря на мою разбитую челюсть и распухшие губы, я нахожу силы ответить хриплым шепотом:
— Кое-кто, с кем тебе явно не хотелось бы встречаться. Но скоро придется.
— Не придется, если они не смогут вас найти. — Он бросает следящее устройство, и оно падает на пол со звуком сокрушившихся
Я даже не знаю, где нахожусь.
Мои запястья прикованы наручниками к скобам на стене. Под босыми ногами бетонный пол. Никакого освещения, кроме того, которым он светит мне в глаза, ни намека на солнечный свет, пробивающийся через окно. Возможно, сейчас ночь. Или, может быть, это место, куда никогда не проникает свет, откуда никто не услышит криков. Я щурюсь от яркого света, пытаясь рассмотреть это место, но существует лишь это ослепляющее сияние и тьма за его пределами. Мои руки подергиваются от желания схватиться за оружие, чтобы завершить то, чего я ждала так много лет.
— Вы ищете свой меч, не так ли? — говорит он и проводит лезвием на свету так, чтобы я могла это видеть. — Прекрасное оружие. Достаточно острое, чтобы отрубить пальцы, не приложив и толики усилий. Это им вы убили их? — Он взмахивает лезвием, и оно свистит у моего лица. — Слышал, ее рука была отрезана чисто. А его голова снесена одним ударом. Двое профессиональных убийц, и оба были застигнуты врасплох. — Он подносит лезвие к моей шее, прижимая его так сильно, что пульсирующая вена заставляет металл вибрировать. — Может, нам стоит посмотреть, что этот меч сделает с вашимгорлом?
Я не шевелюсь, мой взгляд сосредоточен на черном овале его лица. Я уже примирилась с мыслью о смерти, поэтому готова к ней. По правде говоря, я была готова умереть еще девятнадцать лет назад и взмах клинка освободит меня, чтобы я, наконец-то, смогла присоединиться к своему мужу. Эту встречу я откладывала только из-за незаконченного дела. Поэтому сейчас я чувствую не страх, а сожаление, что мне это не удалось. Что этот человек никогда не ощутит прикосновение моего меча к своему горлу.
— Той ночью в «Красном фениксе» остался свидетель, — говорит он. — Кто это был?
— Ты и правда думаешь, что я бы тебе рассказала?
— Значит, кто-то все же был.
— И он никогда не забудет.
Меч глубже вжался в мою шею.
— Назовите мне имя.
— Ты все равно убьешь меня. Зачем бы мне это делать?
Долгое молчание, затем он отодвигает клинок от моей кожи.
— Давайте заключим сделку, — произносит он спокойно. — Вы скажете мне, кем был этот свидетель. А я расскажу, что произошло с вашей дочерью.
Я пытаюсь осознать то, что он только что сказал, но тьма внезапно закружилась вокруг
— Вы и понятия не имели, что все это случилось из-за нее. Лора, так ее звали? Ей было около четырнадцати. Я помню ее, потому что она была первой, кого я выбрал. Прелестная крошка. Длинные черные волосы, узкие бедра. И такая доверчивая. Было нетрудно уговорить ее сесть в машину. Она тащила все эти тяжеленные книги и свою скрипку, и была благодарна, когда я предложил подвезти ее до дома. Все это было невероятно просто, потому что я был другом.
— Я тебе не верю.
— Зачем мне лгать?
— Тогда скажи мне, где она.
— Сначала назовите свидетеля. Скажите мне, кто был тогда в «Красном фениксе». Тогда я расскажу вам, что случилось с Лорой.
Я все еще пытаюсь справиться с этим откровением, стараюсь понять, откуда этот мужчина знает о судьбе моей дочери. Она исчезла за два года до того, как мой муж умер при перестрелке. Я никогда не предполагала, что между этими двумя событиями существует связь. Считала, что судьба просто нанесла двойной удар, некое кармическое наказание за поступки, совершенные в прошлой жизни.
— Она была такой талантливой девочкой, — говорит вкрадчивый голос. — В то воскресенье мы репетировали, и я понял, что хочу ее. Концерт Вивальди для двух скрипок с оркестром. Вы помните, как она разучивала его?
Его слова разносят мое сердце на осколки, точно взрыв, потому что теперь я знаю, он говорит правду. Он слышал, как играет моя дочь. Он знает, что с ней произошло.
— Назовите мне имя свидетеля, — повторяет он.
— Все, что я тебе скажу, — спокойно произношу я, — это то, что ты покойник.
Удар обрушивается без предупреждения, такой сильный, что моя голова откидывается назад и череп ударяется о стену. Сквозь шум в ушах я слышу, как он говорит мне слова, которых я не хочу слышать.
— Она продержалась семь или восемь недель. Дольше, чем другие. Она казалась хрупкой, но да, она была сильной. Подумайте об этом, миссис Фэнг. Целых два месяца пока полиция разыскивала ее, она все еще оставалась жива. Просила отпустить ее домой к своей мамочке.
Мое самообладание разбивается вдребезги. Я не могу сдержать слез, не могу подавить рыданий, которые сотрясают мое тело. Они звучат, словно вопли раненого животного, дико и чужеродно.
— Я могу положить этому конец, миссис Фэнг, — говорит он. — Могу ответить на вопрос, мучивший вас все эти годы. Куда подевалась Лора? — Он наклоняется ближе. Хотя я не могу разглядеть лица, но чувствую его запах, полный агрессии. — Скажите мне то, что я хочу узнать, и я дам вам успокоение.
Все происходит прежде, чем я успеваю даже подумать об этом, дикая реакция, удивившая нас обоих. Он отдергивается, задыхаясь от отвращения, пока стирает плевок со своего лица. Я ожидаю еще одного удара и готовлю себя к боли.