Безнадёжные
Шрифт:
Генерал Тамас сидел в углу на стуле — единственной уцелевшей мебели в палатке, он сложил ногу на ногу и взирал на беспорядок с кислым видом.
— Сэр? — Обратилась к нему Верундиш.
Он бросил на неё взгляд и снова уставился на стол. Это был огромный стол. Чтобы нести его требовалось четверо мужчин, чтобы перевернуть — не меньше двух. Но Тамас был один.
Генерал встал и заложил руки за спину.
— Капитан. — Начал он. — Спасибо, что пришли. Я только что закончил разговор с Избранным Закари, это новый член Королевского совета и курьер при суде.
Не
— Это сделал он, сэр? — Спросила Верундиш.
Она чувствовала злость за нанесенное ему оскорбление. Никто не имеет права войти в палатку Тамаса и проявить такое неуважение. Ведь он генерал. Её генерал!
— Что?
Тамас на миг показался искренне озадаченным, когда обводил взглядом беспорядок.
— О, нет. Это случилось, когда он уже ушел. Скоро кто-нибудь приберется здесь. Закари сообщил, что этой ночью Избранные не будут участвовать в атаке «Безнадёжных» на гурланцев. Они только издали помогут нам.
Верундиш вдруг ощутила, что её дыхание замерзло. Без Избранных? Вообще ни одного? «Безнадёжных» всегда сопровождали Избранные — обычно кто-нибудь слишком молодой и глупый или чересчур амбициозный, но Избранный есть Избранный. Без них «Безнадёжные» идут против гурланцев без магии, значит, солдат сбросят вниз с высоких стен.
Кое-как Верундиш смогла сделать вдох. Она должна умереть сегодня. Но вопрос не в этом. Ведь она и искала смерть. Но точно знать, что гибель будет напрасной…
— Кроме того, — Продолжил Тамас, — фельдмаршал Беравич запретил мне принимать участие в атаке. Обычно я нахожусь примерно в миле, рядом с артиллерией, стреляю во вражеских Избранных, когда они проявляют себя против «Безнадёжных». Выходит, меня лишили даже такой привилегии. — Ноздри Тамас расширились, а голос повысился, когда он говорил. — Чертовы идиоты хотят видеть, как я завязну на этом. Они лишают людей жизней — хороших жизней — просто для того, чтобы досадить мне! Проклятые псы. Если бы я только мог убить Избранных Адро, я бы сделал это без промедления.
Сердце Верундиш забилось ещё быстрее, она ощущала волну страха. Не за себя. Нет, её жизнь уже была потеряна. Но генерал Тамас — один из немногих офицеров в армии, кто действительно заботился о своих людях. Он лояльно относился ко всем званиям, он видел, что каждый солдат под его началом имел возможность подняться по карьерной лестнице за заслуги.
Если Королевский совет когда-нибудь услышит подобные речи генерала, то его тут же убьют, независимо от воли короля.
Она дала ему несколько минут, чтобы он мог продолжить.
— Сэр?
Тамас покачал головой.
— Капитан, цель «Безнадёжных» — это застать крепость врасплох. Это срабатывает, хоть и нечасто. Но не без Избранных. Без них я просто посылаю людей на смерть. Это гарантированный провал. Однако, у меня есть приказы.
— Да, сэр.
— И вы согласны с этим?
— Я выполняю приказы, сэр.
— Я даю тебе шанс отказаться, капитан.
— Я поведу атаку, сэр.
Глаза Тамаса сузились.
— Почему?
Потому что, если гурланцы не убьют меня, я сделаю это сама.
— Я предпочитаю не говорить, сэр.
— Даже если я прикажу вам?
Верундиш напряглась.
— Вы всегда уважали желания ваших людей, сэр.
— Да, это так. — Тамас повернулся, чтобы снова оглядеть беспорядок, затем сделал глубокий вздох. — Вы свободны, капитан. «Безнадёжные» соберутся к сумеркам, чтобы пойти в атаку в полночь. Если вы еще не успели доделать свои дела, то сейчас самое время.
— Да, сэр. Благодарю вас, сэр.
Верундиш задержалась на выходе из палатки и повернулась обратно к генералу Тамасу.
— Сэр?
— Хм?
— Не могли бы вы выполнить мою просьбу?
— Если она в пределах разумного.
— Пожалуйста, убедитесь, что мой муж не получит выплату. Убедитесь, что она достается моей дочери.
Тамас замер на мгновение, затем кивнул.
— Подпишу письмо и оставлю его у моего секретаря. Уверен, всё получится.
— Спасибо, сэр.
Солдаты, которые входили в состав «Безнадёжных», собрались вместе, как только солнце село за западным краем пустыни.
Это была невеселая группа людей. Половина из них были оппозиционерами — эти мужчины и женщины закончили бы жизнь на виселице или провели бы годы в тюрьме, если бы они не вызвались добровольно. Другая половина состояла из амбициозных молодых солдат, глупых или отчаянно надеявшихся пережить эту ночь, чтобы увидеть захват крепости.
Верундиш было интересно, был ли у них шанс отказаться, какой был у нее.
Генерал Тамас тоже стоял здесь. Он сложил руки за спиной, на поясе висела шпага и пистолет, он смотрел на своих солдат. Его лицо было каменным и непроницаемым, но стоило Избранному Закари пройти неподалеку, как Тамас вспыхнул неприкрытой враждебностью.
За два часа до полуночи священнослужитель Кресимира начал молитву за успех группы, людям разрешили попрощаться со своими друзьями и товарищами.
Констер нашел Верундиш среди толпы. Он был одет в форму, шпага он повесил на пояс, а мушкет он держал в одной руке.
— Бездна! Куда ты идешь? — Удивилась Верундиш.
— Ещё есть время. — Ответил Констер. — Одно твое слово, и я возглавлю атаку.
— Нет.
Констер покачал головой.
— Пожалуйста, Вери. Не делай этого.
— Я должна.
— Нет. — Возразил Констер. Ты не должна.
Он сжимал в руке кое-что для неё. Это было письмо, которое она получила от мужа три дня назад.
— Отдай. — Прошипела она. — Ты не имеешь права читать мои личные письма.
Он чуть отошёл от неё.
— Я знаю, зачем ты так поступаешь. Я знаю, что ты не любишь меня, Вери. Я знаю, что ты искала повод для самоубийства.
Она ударила его. Она не хотела так поступать. Через миг он уже держался за скулу и смотрел на неё, как обиженный щенок.