Безоружные

Мари Явь

– Цветы…

– Нравятся?

– Отнеси их… в бункер.

– Ты что, всё ещё бредишь? Какой от них там будет толк?

– Пожалуйста… Ты должен ходить туда каждый день… ритуал… это важно… помнишь?

– Ладно-ладно, ты только успокойся.

– Ты сделаешь?

– Ага, как скажешь. Не беспокойся об этом.

В госпитале было тоскливо, непривычно. Всё чужое, по-больничному унылое – запахи, еда, постельное бельё и даже разговоры. Только там я начала осознавать плюсы дружбы. Родители навещали меня редко, у них совсем не хватало

времени на проект, в который вложились серьёзные люди. Они должны были оправдать доверие и всё такое. Поэтому я могла надеяться только на Арчи.

Когда дело касалось визитов, я становилась нетерпеливой, требовательной, ужасно беспокойной. Мне становилось не по себе, если Арчи пропускал хотя бы день.

По ночам хотелось плакать. Я никогда не покидала дом даже на пару дней, что говорить про недели. Побережье отлучило меня, изгнало за одну только мысль о предательстве. И я не могла испросить прощения, что мучило сильнее всего. Только если через Арчи, которому я давала мелкие поручения. Он обещал выполнить их в лучшем виде, но с каждым днём его обещания звучали всё менее убедительно.

– Ты придёшь завтра?

– Конечно, о чём разговор.

– Правда? Всё-таки первый учебный день.

– Уж лучше я забью на школу.

Но на школу, по всей видимости, Арчи не забил. И это было бы даже неплохо, но он не появился и на следующий день. И через три дня. Похоже, учёба всерьёз его заняла. Когда же мне объявили, что пришёл посетитель, я меньше всего ожидала увидеть отца.

Он сказал, что им с мамой нужно уехать, но врач уже готов меня выписать, поэтому я должна выбрать: побыть здесь под присмотром специалистов или отлежаться дома. Я сказала, что если они хотят застать меня живой по возращении, то должны немедленно вернуть домой. К тому моменту я уже отлично себя чувствовала. Да и зачем занимать больничное место, на которое всегда найдётся более подходящий претендент?

Море встретило меня ленивой холодной волной: вялый взмах руки, а не крепкое объятье. Словно я была чужаком, а не вернувшимся на родину изгнанником. Всё встало на свои места, когда я прошла по Побережью. Арчи появлялся здесь, несомненно, но он даже не думал подходить к ритуальным столбам и алтарям.

Слишком взрослый для моих игр, да?

Мне не хотелось его видеть, так что это я «забила на школу», приводя в порядок Побережье. Всё это время я держалась подальше от бункера, чтобы не наткнуться на Арчи, потому что в таком случае мне бы захотелось его утопить.

Но Арчи сам нашёл меня, и, когда я его увидела, почувствовала себя отомщённой. Он шёл по берегу нетвёрдо, постоянно поднося руки к лицу. Он выглядел таким несчастным, что я даже решила, что его лишили наследства. Никогда раньше не видела, чтобы он распускал сопли…

– Что это с тобой?

Он не заметил моего приближения, а когда обернулся, рухнул на колени.

– Ты… это, правда, ты? – Он нерешительно протянул руку.

– Ты бы завязывал с наркотиками, Арчи.

– Тебя не было в больнице… Мне сказали, что ты умерла… И дома у тебя никого…

Ясно.

На моё место определили безнадёжную пациентку, а когда Арчи вспомнил обо мне и решил навестить, медсестра уже прибирала вновь освободившуюся койку. Добрая женщина и сообщила ему скорбную новость. Не веря, Арчи бросился ко мне домой, но ему никто не открыл. В бункере тоже не было никаких следов моего возвращения.

Прошло три часа, он уже почти привык считать меня мёртвой.

– Ты могла бы мне позвонить! – вскричал Арчи. На место облегчения пришёл праведный гнев.

– Зачем? Я так поняла, ты слишком занят алтарями и столбами. Или школой. Выпускной класс всё-таки. Экзамены.

– Слушай… Чёрт!
– Он вытер лицо рукавом. – Мы встретились с парнями. Всё лето не виделись, заболтались, пошли отмечать. Я обо всём забыл.

– Да брось, не оправдывайся. Ты и так не обязан был меня навещать.

Мои родители ходили ко мне раз в неделю. Другое дело, что они не пропустили ни одну неделю, а он – нарушил слово.

– Прости, Кэс. – Он пошёл следом. – Кэс. Кэс…

Он словно кошку подзывал.

– Забудь.

Я подумала: какая разница? Он всё равно собирался убраться отсюда, как только ему стукнет восемнадцать. Пара месяцев - и все его слова, обещания, поступки, намерения перестанут иметь какое-то значение.

Не нужно было ему вообще туда ходить. То, что я привязалась к нему именно перед его отъездом, казалось подлым. Лучше бы он и дальше продолжал тусоваться со своими дружками-пофигистами, они бы перенесли разлуку с ним безболезненно.

Но, как оказалось, дело тут было совсем не в дружках.

Вернувшись в школу, я встретила школьных сплетниц. Они прятались за складскими стеллажами, куда меня отправили за материалами для демонстрации.

– Эта новенькая теперь с Артуром Шеллом.

– Она красотка…

– Поиграет и бросит. Как всегда.

– Не зна-а-аю. Ни за одной девчонкой он так долго не бегал. Ни на шаг ведь не отходит.

– Говорят, у них уже было. Ну, вы поняли.

– Врёшь!

– Мне Мар сказала, а она разговаривала с Бэт. Да и Джой не даст соврать.

Я вышла с ящиком, в котором что-то звенело.

Заболтался с друзьями, значит.

– Кассандра, - сказала учительница, заглядывая в ящик. – Ты принесла химические колбы на урок истории.

Класс затрясло от хохота.

– Видимо, гены твоих родителей дают о себе знать. Ты тоже станешь известным учёным, не сомневаюсь.

В тот момент я как никогда готова была стать известным убийцей. И мне нужен был план.

Отпроситься в туалет, выйти из класса, найти Арчи и прикончить его на глазах его подружки.

Лжец! Он мог предать меня, но не Его. Этого я не могла позволить.

Я отпросилась в туалет.

Пока я умывалась холодной водой, старшие девчонки курили, запершись в одной из кабинок.