Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом
Шрифт:
Джилл передернула плечами. Не по себе, когда мысли читают с такой точностью.
– Да нет, ничего.
– Толку все равно не будет, – продолжал он, – потому что это тоже буду не я. Долго не выдержу и сам возненавижу себя за то, что пытался. Я на что угодно пойду, чтобы тебе помочь, но знаю, что нет смысла и предлагать. Ты стойкий оловянный солдатик и предпочитаешь сражаться в одиночку. Конечно, может статься, что когда-нибудь это одиночество слишком уж утомит тебя, ты поддашься моей настойчивости и согласишься за меня выйти, но так не годится, понимаешь? Пускай даже уговоришь
– Может, к тому времени и твои чувства изменятся.
Уолли рассмеялся.
– Ну уж нет!
– Встретишь другую девушку…
– Каких я только не встречал! Увы, ни одна мне не подходит. – Уолли отбросил серьезность. – Жаль бедняжек до слез, но увы! На целом свете ты одна… Черт возьми, вечно всплывают строчки из песен! Впрочем, так оно и есть. Короче, я не стану тебе досаждать. Мы друзья, и точка… Кстати, раз уж друзья, могу я предложить тебе денег?
– Нет! – улыбнулась Джилл. – Я знаю, ты бы последнюю рубашку мне отдал…
– Надо? Пожалуйста! – Он замедлил шаг и стал расстегивать пальто.
– Уолли, веди себя прилично! Вон, полисмен уже приглядывается.
– Ну, как хочешь… Хотя рубашка очень даже ничего.
Повернув за угол, они остановились перед кирпичным зданием с высоким крыльцом и грязными ступеньками.
Уолли поморщился, окинув взглядом обшарпанный фасад.
– Вечно ты выберешь какую-нибудь трущобу!
– Я не выбираю, само получается… Так или иначе, здесь я живу. Если хочешь знать точно – вон, третье окно от парадной двери. Ну, доброй ночи!
– Доброй ночи! – Уолли помолчал. – Джилл?
– Да?
– Я знаю, нет нужды напоминать, да и соглашение наше нарушать не хочу, но… ты хорошо меня поняла?
– Да, Уолли, дорогой. Поняла.
– Я всегда рядом и всегда жду. Если твои чувства вдруг изменятся, только подойди и скажи: «Все в порядке!»
– Звучит не слишком романтично, – улыбнулась Джилл, но голос ее дрогнул.
– Если придумаешь что-нибудь романтичнее, я не возражаю… Ладно, неважно, в каких именно словах, но только скажи, и увидишь, что будет. Ну все, тебе пора спать, доброй ночи!
– Доброй ночи, Уолли.
Уолли постоял, с мрачным отвращением разглядывая захлопнувшуюся за девушкой дверь. Более грязной и обшарпанной ему видеть не доводилось. Затем он отправился домой.
Шагал быстро, стиснув кулаки, и невольно спрашивал себя, так ли уж плоха была манера ухаживаний пещерного мужчины. Пускай того потом мучила совесть, но он хотя бы получал право заботиться о пещерной женщине!
Глава 19. Миссис Пигрим курит себе фимиам
– «Мне сказали… Мне сообщили… Я получила известие…» Нет,
Светлое чело миссис Пигрим омрачилось. Верно говорят, что нет мучений хуже, чем поиск литературных образов, и сочинительница воистину легла костьми, стараясь подбавить огоньку в свой отчет для прессы.
Она закусила губу и даже, возможно, вцепилась бы дрожащими пальцами в волосы, если бы не опасение нанести ущерб прическе. Секретарша по фамилии Фрисби, вялая и безразличная молодая особа, терпеливо ждала со стенографичеким блокнотом на коленке, постукивая карандашиком по зубам.
– Пожалуйста, мисс Фрисби, прекратите стучать, – раздраженно бросила страдалица. – Вы мешаете мне думать. Оти, дорогой, может, предложишь яркую фразу? Ты же драматург!
Отис Пилкингтон, распростертый в кресле у окна, очнулся от раздумий, которые, судя по складке над переносицей черепаховых очков, не доставляли удовольствия. После премьеры он провел бессонную ночь, перебирая в памяти резкие слова, которые бросил вчера в разговоре с Джилл.
Простит ли она их когда-нибудь? Достанет ли у нее великодушия осознать, что никто не отвечает за свою несдержанность в тот миг, когда обнаружил себя одураченным, ограбленным, облапошенным? Промучившись до утра, он собирался поразмышлять и сейчас, но вопрос тетки прервал течение скорбных мыслей.
– А? – откликнулся он.
– Да не будь же таким рассеянным! – фыркнула миссис Пигрим с вполне объяснимым неудовольствием. – Я пытаюсь сочинить заметку о нашей сегодняшней вечеринке и никак не могу подыскать нужные слова… Будьте добры, мисс Фрисби, прочитайте уже написанное!
Опустив бледный взор на крючки и петли в своем блокноте, секретарша бледным голоском расшифровала их:
– «Среди знаменитых хозяек нью-йоркского высшего света едва ли найдутся более разносторонние, чем миссис Уоддсли Пигрим. Всякий раз, приходя к ней в роскошный дом на Вест-Энд авеню, я поражаюсь, насколько широк и разнообразен круг ее друзей. Там встретишь и видного дипломата, который делится с оперной фифой…»
– С кем? – резко перебила миссис Пигрим.
– С оперной фифой. Кажется, вы так продиктовали, – невозмутимо ответила мисс Фрисби.
– С дивой! Старайтесь все же вдумываться, моя милая… Продолжайте.
– «…Там встретишь и видного дипломата, который делится с оперной дивой последними сплетнями своего министерства в обмен на пикантные подробности из мира кулис, и модного автора, ведущего литературную дискуссию с юной дебютанткой светского общества. Поистине, можно сказать, что миссис Пигрим возродила традицию светских салунов…»
– Салонов! – поправила миссис Пигрим, досадливо прикусив губу.
– «…салонов, – бесстрастно поправилась девушка. – Мне сказали, мне сообщили, я получила известие…» – Она сделала паузу. – Вот и все, что у меня записано.
– Вычеркните последние слова! – ворчливо распорядилась миссис Пигрим. – Вы просто безнадежны, мисс Фрисби! Разве не ясно, что я перестала диктовать и подыскивала слово? Оти, как бы поизящнее выразить «мне сказали»?
Пилкингтон попытался усилием воли сосредоточить ускользающее внимание.