Безрассудная страсть
Шрифт:
— Вот как? — Никола удивленно взглянула на Курта.
Тот объяснил:
— Да, Жезина, оказывается, занимается тем же делом, что и мы. После Антиба я потерял с ней контакт и не знал, что она имеет отношение к часовой компании «Сильбер и Сильбер»…
— Один из них был моим мужем, а другой — с кем я и приехала сюда — его двоюродный брат, Грегор. Он хочет, чтобы я стала дизайнером ювелирных изделий. Пока я больше опираюсь на интуицию, чем на опыт и знания… Вот так мы и попали сюда. Остановились в отеле «Чудо-побережье». Грегора волнуют последние достижения
Он сощурил глаза и оценивающе посмотрел на нее.
— Как и раньше, тебя интересует все, окутанное божественной тайной. И безграничное преклонение перед тобой, которого, признайся, ты добиваешься без малейших усилий!
Только Курт произнес эти слова, как вновь раздался ее громкий смех.
— Без малейших усилий?! — Жезина повернулась к Николе: — Если бы он знал, чего это нам стоит! — И, обратившись к обоим, добавила: — Ну ладно! А сейчас я приглашаю вас поужинать со мной и Грегором сегодня вечером. И никаких «нет» не принимаю.
— Все наоборот, — уверенно произнес Курт. — Вы поужинаете с нами. Восемь тридцать устроит? Диана, позвони, пожалуйста, от моего имени на виллу и распорядись, чтобы супруги Ралли приготовили ужин на четверых.
— На четверых? Но я… — начала было Никола и остановилась.
Где-то сзади находился Ганс, и она решила представить его Жезине, прежде чем дала знать Курту, чтобы тот отошел в сторону. Жезина и Ганс разговорились.
— Ганс Дурер попросил меня поужинать с ним сегодня вечером, и я согласилась, — прошептала Никола Курту.
— Скажи, что ты сегодня занята.
— Как же можно? Он же слышал, что ты пригласил Сильберов. Значит, ничем другим я не буду занята, как только ужином с ними!
— Извини, — резко вымолвил Курт, — но для тебя это не просто «ужинать» с ними, а быть хозяйкой дома. С Жезиной и Грегором я надеюсь установить очень хорошие деловые отношения. И здесь, повторяю, ты должна сыграть важную роль — в пределах своей компетенции. Так что беги к телефону и предупреди синьору Ралли, что нас будет четверо. А затем возвратишься и извинишься перед Дурером — скажешь, что не можешь поужинать с ним вечером.
Никола не уходила.
— Я не могу подводить его. Он же знает…
— Чушь! Как бизнесмен, Ганс должен понимать, что бывают форс-мажорные обстоятельства. И он войдет в положение.
— Я не могу ему этого сказать!
Весь в ярости, Курт прошипел сквозь зубы:
— А я-то еще принимал тебя за деловую, хладнокровную англичанку! Думал, ты в панцире, как морская черепаха… Хорошо, выручу тебя. Пока ты будешь звонить на виллу, я переговорю с Дурером как мужчина с мужчиной и объясню ему, в чем дело. А затем приглашу поужинать с нами. Согласна?
Никола вздохнула с облегчением.
— О, Курт, спасибо!
— Тогда скажи Марии Ралли, чтобы готовила на пятерых! — И Курт отошел от Николы.
Грегор Сильбер, светлокожий, плотного телосложения, с елочкой седины в волосах, в свои сорок с гаком лет выглядел преуспевающим бизнесменом. По-французски и английски он говорил с акцентом, хотя и довольно свободно. За ужином беседовали по-английски, поскольку так было удобнее Гансу Дуреру.
За круглым столом, способствовавшим более интимной обстановке, расположились в следующем порядке: по его правую руку сидела Жезина, Ганс — между ней и Николой, оказавшейся напротив Курта, а с ее правой стороны — Грегор Сильбер. Никто из мужчин не говорил о бизнесе.
И Никола поняла, что таков принятый этикет. Приемы подобного рода создают благоприятную почву для ведения серьезных переговоров, которые проходят в более официальной обстановке.
В коротком парчовом золотистого цвета вечернем платье с золотыми украшениями Жезина производила совершенно иное впечатление, нежели днем. Ее светлые волосы с серебристо-белой прядью были гладко зачесаны назад и скреплены шпильками и красивой заколкой. Перед тем как все сели за стол, Курт помог ей снять жакет в тон платья, и его ладони на мгновенье задержались на ее плечах.
Ухоженная и одетая по последнему крику моды, Жезина изменила свой внешний вид, словно хамелеон, если считать, что днем она вообще была почти раздета. Тем не менее, полагала Никола, Жезина ничего не выиграла и не проиграла благодаря этой метаморфозе. Ибо женщинам наподобие Жезины Сильбер достаточно кокетливо склонить голову, слегка улыбнуться или повести бровью, как весь мир будет танцевать под их дудку.
В тот вечер Никола узнала, что Бенну Сильбер, ныне покойный муж Жезины, с которым она прожила менее двух лет, умер абсолютно внезапно. Он был на пять лет старше неженатого Грегора. Переборов депрессию, охватившую ее после кончины Бенну, Жезина проявила талант дизайнера и сейчас консультирует Грегора относительно новых направлений в бижутерии, выпуском которой фирма занимается параллельно с оптовой торговлей дорогими часами.
Говоря о своей работе, Жезина небрежно отозвалась о ней как о хобби, позволившем преодолеть горе. Но Грегор не уставал нахваливать Жезину, и видно было, что он уважает не только ее саму, но и все, что она делает.
«Грегор любит ее! — интуитивно поняла Никола. — И Жезина знает это. Она довольна, польщена, но не более, временами уделяет ему внимание — так, между другими поклонниками, порой даже случайными. Сегодня она прямо-таки походя завладела и Куртом, и Гансом, однако под ее чары могло попасть и гораздо больше мужчин…»
Никола мельком посмотрела на Курта, но не встретила его взгляда. Она не виделась с ним с самого утра, а ей нужно было поговорить с Куртом, чтобы узнать — исключительно для того, чтобы лучше сыграть роль Дианы и ни для чего другого, — в каких отношениях он раньше был с Жезиной?
В бассейне Жезина игриво обмолвилась, что в Антибе Курт «осуждал» ее. За что? И в какой близости они состояли, если Жезина позволила себе напомнить ему об этом? Добавив, что его осуждение не трогает ее и — если Никола правильно поняла — никогда не трогало.