Безрассудная
Шрифт:
— Ты… — начинает она. Я чувствую, как ее руки покидают мою шею. — Ты чувствуешь это?
Я стараюсь, чтобы мой голос был ровным, несмотря на то, что с трудом удерживаю голову над поверхностью. — Что чувствую?
— Воздух… — Ее руки пробегают по осыпающемуся камню над нами. — Отсюда идет воздух.
Ее пальцы работают неистово. Я слышу звук скребущих ногтей и бормотание проклятий, а затем моргаю от тонкого луча света, проникающего сквозь потолок. — Кай. — У нее перехватывает дыхание. — Это решетка. Она закрыта,
Она швыряет обломок камня в воду и, полусмеясь, начинает крушить потолок. Я уворачиваюсь от кусков падающего камня, пока она разрывает потолок на части. Удержать ее на плаву, когда она постоянно шевелится в моих руках, не говоря уже о том, что моя голова задевает потолок, — задача не из легких. — Быстрее, Пэй, — ворчу я.
Ее позвоночник напрягается в ответ на это прозвище, но она быстро отвлекается на более насущную проблему. — Знаю, знаю, — пыхтит она, дергая зазубренные камни. Она обнажила несколько дюймов наспех накрытой металлической решетки, позволяя солнечному свету проникать сквозь щели.
Я вынужден запрокинуть голову, чтобы дышать. — Пэйдин, — выдыхаю я.
— Еще чуть-чуть, — судорожно говорит она. Всего несколько дюймов отделяют нас от потолка. Ее голова наклонена, а щека, скорее всего, прижата к камню, по которому она бьет. Решетка теперь почти не закрыта, и она упирается в нее, а я пытаюсь ее удержать.
Я не могу. Не могу больше держать ее. Не могу держаться на плаву. Не могу дышать.
— Пэй, — выдавливаю я. — Сделай вдох…
Я глотаю воздух, прежде чем вода поглощает нас.
Пэйдин отцепляется от меня и обеими руками упирается в решетку. Я обхватываю ее за талию, чтобы она не утонула, и изо всех сил давлю на решетку.
Солнечный свет дразнит нас, освещая мутную воду. Напоминание о том, что единственное, что отделяет нас от воздуха, — эта проклятая решетка. Я бьюсь о нее плечом, чувствуя, как она сдвигается с места. Пэйдин толкается, упираясь в нашу последнюю надежду.
У меня заканчивается воздух, и я знаю, что у нее тоже. С каждой секундой ее движения становятся все более вялыми.
Я не позволю ей умереть вот так. Не могу.
Одним последним толчком плеча я чувствую, как решетка поднимается. Я вынужден отпустить ее, используя обе руки, чтобы сдвинуть решетку в сторону. Она поддается на пару дюймов, позволяя мне ухватиться за край и полностью сдвинуть ее.
Затем я поворачиваюсь и вижу, что Пэйдин медленно опускается на дно туннеля. Ее глаза закрыты, а губы приобрели жуткий синий цвет. Я плыву вниз, хватаю ее за талию и отталкиваюсь от пола, чтобы направить нас к свету.
Затем я подталкиваю ее вверх, пока ее голова не просовывается сквозь решетку.
До меня смутно доносятся ее приглушенные вздохи и сдавленный кашель. Сквозь затуманенное зрение я вижу, как она подтягивается и перелезает через решетку.
У нее получилось.
Не знаю, смогу ли я сказать то же самое о себе.
Мои веки тяжелеют, закрываясь без моего разрешения. На самом деле, все мое тело отяжелело, и я начинаю тонуть.
Вот и все.
Вот так могущественный Энфорсер встретит свой конец.
Могло быть и хуже, полагаю.
Я больше не борюсь с водой. Я слишком устал. Слишком готов к отдыху.
Теперь она будет свободна от меня. Возможно, она уже на полпути к тени, в которой сможет раствориться. Эта картина почти заставляет меня улыбнуться.
Я погружаюсь в небытие, и мысль о ней — моя последняя молитва.
Глава 27
Пэйдин
Вода вытекает у меня изо рта.
Меня рвет на осыпающийся переулок, по которому я ползла. Тяжело дыша, я переворачиваюсь на спину и моргаю в лучах заходящего солнца.
Я жива.
Я жива.
Я кашляю, отплевываюсь и пропитана Чума знает чем, но я жива.
Я смеюсь, глядя в небо, и все мое тело содрогается от этого.
Я практически слышу, как Смерть проклинает мое имя. В ушах звенит, и я дрожу с головы до ног. Просто вытащить себя из туннеля было…
Сердце замирает в груди.
Он спас меня. Он практически протащил меня через решетку. Он…
Я поцеловала его. Снова.
А теперь он умирает на дне канализации.
Я подбираюсь к краю решетки, судорожно вглядываясь в мутную воду. Я могу различить лишь слабые очертания его тела, погружающегося на дно туннеля.
Мысли несутся вскачь, сердце следует за ними.
Я могу бросить его. Могу бросить его и покончить с этим. Ведь никто, кроме него, не сможет поймать меня, никто, кроме него, не сможет найти меня снова, как только я исчезну.
Это мой побег. Моя свобода.
Но это неправильно.
Я дергаю себя за волосы, мое разочарование принимает физическую форму. Если я спасу его, то, возможно, прокляну себя. И все же именно так он и поступил. Спасение меня ведет его к гибели.
Я качаю головой, глядя на свое отражение в мутной воде.
А потом ныряю в нее.
Это совсем не грациозно. Мое лицо встречается с поверхностью, как только я вспоминаю, что не плавала ни дня в своей жизни. Меня охватывает паника, но я отталкиваю ее и заставляю свои ноги нести меня вперед. Махая руками и ногами, мне удается заплыть глубже.
Я осматриваю воду и нахожу его в нескольких футах от себя. Сильно брыкаюсь, заставляя себя плыть вперед, чтобы добраться до него. Я обхватываю его за грудь, мои легкие кричат, требуя воздуха. Когда мои ступни касаются пола туннеля, я отталкиваюсь от него дрожащими ногами.